Утвержден
Президиумом Верховного Суда
Российской Федерации
22 июля 2020 года
7. Лица, полностью внесшие паевой взнос за объект недвижимого имущества, приобретают право собственности на данный объект недвижимого имущества в полном объеме с момента внесения паевого взноса.
А., Б. и В. обратились в суд с иском к администрации города о признании права собственности на гаражные боксы.
Судом установлено и из материалов дела следует, что А., Б. и В. являются членами гаражно-строительного кооператива (далее – ГСК), который образован в 1996 году для строительства 12 гаражных боксов.
Указанные объекты недвижимости расположены на отведенном в 1996 году администрацией города земельном участке площадью 136 кв. м.
27 марта 1997 г. ГСК выдан государственный акт на право бессрочного (постоянного) пользования землей.
Строительство гаражного комплекса осуществлялось на основании разрешения государственной инспекции архитектурно-строительного надзора администрации города от 13 августа 1996 г. по проекту, согласованному в установленном порядке, от 22 июля 1997 г.
Возведение гаражных боксов окончено в 1997 году и с указанного времени они находятся во владении и пользовании истцов. Паевые взносы выплачены А., Б. и В. в полном объеме.
7 марта 2014 г. письмом администрации города кооперативу отказано в выдаче разрешения на ввод в эксплуатацию объектов капитального строительства.
Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции, с которым согласился суд апелляционной инстанции, исходил из того, что член гаражного кооператива может приобрести право собственности на возведенный гаражный бокс только в том случае, если такое строение введено в эксплуатацию. В отсутствие разрешения на ввод объекта в эксплуатацию гаражные боксы являются самовольной постройкой, право собственности на которую не может быть признано в том числе вследствие непредоставления гражданам земельного участка для строительства гаражных боксов.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации с выводами судебных инстанций не согласилась по следующим основаниям.
Согласно п. 1 ст. 130 ГК РФ к недвижимым вещам (недвижимое имущество, недвижимость) относятся земельные участки, участки недр и все, что прочно связано с землей, то есть объекты, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно, в том числе – здания, сооружения, объекты незавершенного строительства.
8 п. 38 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее – Постановление Пленума № 25) разъяснено, что вещь является недвижимой либо в силу своих природных свойств (абзац первый п. 1 ст. 130 ГК РФ), либо в силу прямого указания закона, что такой объект подчинен режиму недвижимых вещей (абзац второй п. 1 ст. 130 ГК РФ).
По смыслу ст. 131 ГК РФ закон в целях обеспечения стабильности гражданского оборота устанавливает необходимость государственной регистрации права собственности и других вещных прав на недвижимые вещи, ограничения этих прав, их возникновение, переход и прекращение.
В силу п. 1 ст. 218 ГК РФ право собственности на новую вещь, изготовленную или созданную лицом для себя с соблюдением закона и иных правовых актов, приобретается этим лицом.
Член жилищного, жилищно-строительного, дачного, гаражного или иного потребительского кооператива, другие лица, имеющие право на паенакопления, полностью внесшие свой паевой взнос за квартиру, дачу, гараж, иное помещение, предоставленное этим лицам кооперативом, приобретают право собственности на указанное имущество (п. 4 ст. 218 ГК РФ).
Как разъяснено в п. 11 совместного Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 10/22 от 29 апреля 2010 г. «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав» в силу п. 2 ст. 8 ГК РФ права на имущество, подлежащие государственной регистрации, возникают с момента регистрации соответствующих прав на него, если иное не установлено законом.
Иной момент возникновения права установлен, в частности, для приобретения права собственности на недвижимое имущество в случае полной выплаты пая членом потребительского кооператива, в порядке наследования и реорганизации юридического лица (абзацы второй и третий п. 2, п. 4 ст. 218 ГК РФ, п. 4 ст. 1152 ГК РФ).
Аналогичное разъяснение содержится и в абзаце третьем п. 3 Постановления Пленума № 25.
Таким образом, лица, полностью внесшие паевой взнос за объект недвижимого имущества, приобретают право на данный объект недвижимого имущества в полном объеме с момента внесения паевого взноса.
Это судами учтено не было.
Ссылки судов на отсутствие акта ввода гаражных боксов в эксплуатацию, а также непредоставление гражданам земельного участка для их строительства, положенные в обоснование отказа в удовлетворении заявленных требований, равно как и признание построенных гаражных боксов самовольной постройкой, являются ошибочными.
При рассмотрении дела никем не оспаривалось, что А., Б. и В. выплатили паевые взносы в полном объеме, что подтверждается справками ГСК; гаражи возведены истцами на выделенном для этих целей ГСК земельном участке без нарушения строительных норм и правил, прав и обязанностей третьих лиц, не создают угрозу их жизни и здоровью, что подтверждается имеющимся в деле заключением эксперта, которое было принято судом в качестве доказательства.
Поскольку не установлено иного, то при таких обстоятельствах оснований для отказа в удовлетворении исковых требований не имелось.
Определение № 18-КГ19-54
8. Владелец переносного персонального компьютера вправе защищать личные неимущественные права, нарушенные вследствие неправомерного доступа к размещенной на нем информации, путем требования компенсации морального вреда.
Г. обратилась в суд с названным иском к К., указав, что ответчик, незаконно проникнув в жилище истца, самовольно завладела ее ноутбуком, в результате чего истцу были причинены нравственные страдания, просила суд взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в размере 20 000 руб.
При рассмотрении дела судом установлено, что 8 декабря 2017 г. по заявлению Г. возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 330 УК РФ, поскольку 30 августа 2017 г. неустановленное лицо в квартире вопреки установленному законом порядку самовольно завладело принадлежащим Г. ноутбуком, причинив существенный вред в размере 25 000 руб.
Г. признана потерпевшей.
10 апреля 2018 г. истцу возвращены ноутбук, блок питания и чехол от ноутбука.
11 апреля 2018 г. К. допрошена по уголовному делу в качестве подозреваемой.
28 апреля 2018 г. уголовное дело в отношении подозреваемой К. прекращено на основании ст. 25 УПК РФ за примирением сторон.
Разрешая спор и отказывая в удовлетворении заявленных требований, суд первой инстанции исходил из того, что в силу действующего гражданского законодательства денежной компенсации подлежит только моральный вред, причиненный действиями, нарушающими личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, при нарушении имущественных прав гражданина причиненный ему моральный вред компенсируется лишь в случаях, предусмотренных законом.
По данному делу в результате преступных действий ответчика К. были нарушены имущественные права истца, действующим законодательством специально не установлено право гражданина на компенсацию морального вреда, причиненного такими действиями.
Как указал суд первой инстанции, доказательства нарушения личных неимущественных прав истца действиями ответчика представлены не были, вред здоровью истца не причинен, что заявителем опровергнуто не было. В деле не имеется доказательств, подтверждающих, что истцу была причинена психологическая травма (заключение врача, выписка из амбулаторной карты и др.). Других обстоятельств, которые бы свидетельствовали о причинении заявителю морального вреда, в деле не имеется, и судом не установлено.
С указанными выводами суда согласилась апелляционная инстанция, указав, что доводы апелляционной жалобы о том, что в результате преступных действий К. нарушены неимущественные права Г., поскольку ноутбук является носителем информации, на котором истец хранила личные фотографии, видеозаписи, электронные документы, при завладении ноутбуком ответчик имела доступ к сведениям, хранящимся в ноутбуке и являющимся конфиденциальной личной информацией, не обоснованы.
Как указал суд апелляционной инстанции, в нарушение положений ст. 56 ГПК РФ истцом не представлены доказательства, подтверждающие пользование ответчиком компьютерной техникой и использование информации, хранящейся в указанном ноутбуке. При этом из материалов уголовного дела следует, что в период самовольного завладения и удержания ноутбука доступ к нему был ограничен в связи с установкой Г. пароля, использование ноутбука было возможно лишь при условии входа под паролем, ответчику пароль не был известен, что подтверждено Г. в суде апелляционной инстанции.
Не согласилась судебная коллегия областного суда и с доводом апелляционной жалобы о том, что при совершении указанных преступных действий ответчик посягнула на неприкосновенность жилища, чем причинила истцу моральный вред, поскольку отсутствуют сведения о фактах привлечения К. к уголовной ответственности за нарушение неприкосновенности жилища.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила апелляционное определение и направила дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции по следующим основаниям.
В соответствии со ст. 150 ГК РФ жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, неприкосновенность жилища, личная и семейная тайна, свобода передвижения, свобода выбора места пребывания и жительства, имя гражданина, авторство, иные нематериальные блага, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.
Нематериальные блага защищаются в соответствии с данным кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренными, а также в тех случаях и пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (ст. 12) вытекает из существа нарушенного нематериального блага или личного неимущественного права и характера последствий этого нарушения.
Согласно ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.
При определении размеров компенсации морального вреда суд принимает во внимание степень вины нарушителя и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Суд должен также учитывать степень физических и нравственных страданий, связанных с индивидуальными особенностями гражданина, которому причинен вред.
В ст. 25 Конституции Российской Федерации закреплено право каждого на неприкосновенность его жилища. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц, иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании вынесенного в соответствии с ним судебного решения.
При рассмотрении дела суд установил, что ноутбук был забран К. из квартиры, которую истец арендовала у ответчика в период с 1 июля 2016 г. по 31 августа 2017 г.
Согласно п. 2.1 договора о найме жилого помещения от 1 июня 2016 г., заключенного между сторонами, наймодатель принял обязанность посещать помещение не более одного раза в месяц, с уведомлением нанимателя не менее чем за 24 часа до предполагаемого посещения.
Согласно п. 1 ст. 240 ГК РФ договором признается соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей.
Договор вступает в силу и становится обязательным для сторон с момента его заключения (п. 1 ст. 425 ГК РФ).
В соответствии со ст. 431 ГК РФ при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.
В апелляционной жалобе Г. указывала, что заключение договора с условием, оговаривающим порядок проверки помещения, явно указывает на то, что воля нанимателя (проживающего лица) состояла в том, чтобы собственник посещал помещение только так и не посещал в случаях, не предусмотренных договором, и, следовательно, проникновение было совершено против воли проживающего лица.
В силу ч. 1 ст. 3271 ГПК РФ суд апелляционной инстанции рассматривает дело в пределах доводов, изложенных в апелляционных жалобе, представлении и возражениях относительно жалобы, представления.
С учетом приведенных норм права суду апелляционной инстанции следовало дать надлежащую правовую оценку доводам апелляционной жалобы истца о том, что при совершении преступления ответчик посягнула на неприкосновенность жилища, которое является конституционным правом каждого гражданина и относится к личным неимущественным правам, что в нарушение требований ст. 198 ГПК РФ сделано не было.
Вывод суда апелляционной инстанции о том, что отсутствуют сведения о фактах привлечения К. к уголовной ответственности за нарушение неприкосновенности жилища, а потому оснований полагать, что ответчик посягнула на неприкосновенность жилища истца, не имеется, ничем не обоснован.
Как установлено в п. 1 ст. 152 ГК РФ, если иное прямо не предусмотрено законом, не допускаются без согласия гражданина сбор, хранение, распространение и использование любой информации о его частной жизни, в частности, сведений о его происхождении, о месте его пребывания или жительства, о личной и семейной жизни.
В исковом заявлении Г. указывала, что ноутбук ею использовался в личных и рабочих целях, для ведения активной общественной жизни.
Как разъяснено в п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» моральный вред, в частности, может заключаться в нравственных переживаниях в связи с утратой родственников, невозможностью продолжать активную общественную жизнь, потерей работы, раскрытием семейной, врачебной тайны, распространением не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, временным ограничением или лишением каких-либо прав, физической болью, связанной с причиненным увечьем, иным повреждением здоровья либо в связи с заболеванием, перенесенным в результате нравственных страданий и др.
Судом при рассмотрении дела установлено, что с 30 августа 2017 г. по 10 апреля 2018 г. заявитель была лишена возможности пользоваться ноутбуком, в связи с чем подлежали оценке судом доводы о том, что Г. была лишена возможности вести активную общественную жизнь, чем ей причинены моральные страдания.
При этом в соответствии со ст. 23 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени, на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений.
Ноутбук является переносным персональным компьютером, который предназначен для эксплуатации одним пользователем, то есть для личного использования. В соответствии со своим назначением он обеспечивает работу наиболее часто используемых приложений, таких как – текстовые процессоры, веб-браузеры, почтовые программы, мессенджеры, мультимедийные программы, компьютерные игры, графические программы, среды разработки программного обеспечения и т. п.
На ноутбуке, которым завладела ответчик, истец хранила личные фотографии, видеозаписи, электронные документы, а также обменивалась сообщениями, что в судебном заседании не опровергнуто и не оспаривалось.
Сведения, содержащиеся в переписке, фото- и видеоматериал составляют личную тайну.
В апелляционной жалобе Г. указывала, что в период завладения ноутбуком ответчик имела доступ в полном объеме к конфиденциальной личной информации истца, получила доступ к личным фотографиям и видеозаписям, различным документам, что привело к моральным страданиям.
Отклоняя данный довод, суд апелляционной инстанции сослался на объяснения самого истца, в которых она указывала, что в период самовольного завладения и удержания ноутбука ответчика на нем был установлен пароль, и пришел к выводу, что доступ к информации у ответчика был ограничен в связи с установкой пароля. При этом суд апелляционной инстанции не дал никакой оценки другим пояснениям истца о том, что в момент завладения ноутбук был включен, в связи с чем ввод пароля для доступа к информации не требовался. Объяснения самого ответчика по данному вопросу судом получены не были.
Определение № 25-КГ19-3
9. Доплата страхового возмещения в порядке урегулирования претензии не освобождает страховщика от ответственности за нарушение установленных законом сроков выплаты страхового возмещения и не исключает применения гражданско-правовой санкции в виде законной неустойки.
В. обратился в суд с иском к страховой компании о возмещении ущерба, причиненного в результате дорожно-транспортного происшествия, в обоснование указав на то, что в результате ДТП принадлежащему ему на праве собственности и застрахованному обществом автомобилю причинены механические повреждения. Страховая компания признала случай страховым, выплатила страховое возмещение, с размером которого истец не согласился. Впоследствии страховая компания частично доплатила страховое возмещение.
В. просил суд взыскать с общества страховое возмещение в размере 27 957 руб. 60 коп., неустойку за нарушение сроков выплаты страхового возмещения в размере 57 436 руб. 90 коп., стоимость услуг по проведению независимой экспертизы в размере 7 000 руб., штраф в размере 13 978 руб. 80 коп., компенсацию морального вреда в размере 10 000 руб., расходы по оплате юридических услуг в размере 7 000 руб.
Разрешая спор и отказывая в удовлетворении иска, суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводу о том, что разница между фактически произведенной страховщиком страховой выплатой и предъявленным истцом требованием о дополнительной выплате страхового возмещения на основании заключения эксперта составляет 27 957 руб. 60 коп., то есть менее 10 процентов и считается находящейся в пределах статистической достоверности, в связи с чем оснований для взыскания дополнительной суммы страхового возмещения не имеется.
Кроме того, суд отказал и во взыскании неустойки, компенсации морального вреда и судебных издержек, рассчитанных истцом с учетом просрочки произведенной страховщиком выплаты в размере 35 900 руб.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные Постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции по следующим основаниям.
Согласно ст. 309 ГК РФ обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований – в соответствии с обычаями делового оборота или иными обычно предъявляемыми требованиями.
В силу п. 1 ст. 330 ГК РФ неустойкой (штрафом, пеней) признается определенная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности, в случае просрочки исполнения. По требованию об уплате неустойки кредитор не обязан доказывать причинение ему убытков.
Пунктом 21 ст. 12 Федерального закона от 25 апреля 2002 г. № 40-ФЗ «Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» (далее – Закон об ОСАГО) предусмотрено, что в течение 20 календарных дней, за исключением нерабочих праздничных дней, со дня принятия к рассмотрению заявления потерпевшего о страховой выплате или прямом возмещении убытков и приложенных к нему документов, предусмотренных правилами обязательного страхования, страховщик обязан произвести страховую выплату потерпевшему или после осмотра и (или) независимой технической экспертизы поврежденного транспортного средства выдать потерпевшему направление на ремонт транспортного средства с указанием станции технического обслуживания, на которой будет отремонтировано его транспортное средство и которой страховщик оплатит восстановительный ремонт поврежденного транспортного средства, и срока ремонта либо направить потерпевшему мотивированный отказ в страховом возмещении.
При несоблюдении срока осуществления страховой выплаты или срока выдачи потерпевшему направления на ремонт транспортного средства страховщик за каждый день просрочки уплачивает потерпевшему неустойку (пеню) в размере одного процента от определенного в соответствии с указанным федеральным законом размера страхового возмещения по виду причиненного вреда каждому потерпевшему.
Согласно п. 2 ст. 16.1 Закона об ОСАГО надлежащим исполнением страховщиком своих обязательств по договору обязательного страхования признается осуществление страховой выплаты или выдача отремонтированного транспортного средства в порядке и в сроки, которые установлены данным федеральным законом.
В п. 78 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 декабря 2017 г. № 58 «О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств» разъяснено, что неустойка за несоблюдение срока осуществления страховой выплаты исчисляется со дня, следующего за днем, установленным для принятия решения о выплате страхового возмещения, то есть с 21-го дня после получения страховщиком заявления потерпевшего о страховой выплате и документов, предусмотренных Правилами, и до дня фактического исполнения страховщиком обязательства по договору включительно.
В силу п. 5 ст. 16.1 Закона об ОСАГО страховщик освобождается от обязанности уплаты неустойки (пени), суммы финансовой санкции и (или) штрафа, если обязательства страховщика были исполнены в порядке и в сроки, которые установлены указанным федеральным законом, а также если страховщик докажет, что нарушение сроков произошло вследствие непреодолимой силы или по вине потерпевшего.
Из содержания вышеприведенных норм права и акта их разъяснения следует, что невыплата в двадцатидневный срок страхователю страхового возмещения в необходимом размере является неисполнением обязательства страховщика в установленном законом порядке и за просрочку исполнения обязательства по выплате страхового возмещения со страховщика подлежит взысканию неустойка, которая исчисляется со дня, следующего за днем, когда страховщик должен был выплатить надлежащее страховое возмещение, и до дня фактического исполнения данного обязательства. При этом доплата страхового возмещения в порядке урегулирования претензии, поданной в соответствии с требованиями ст. 16.1 Закона об ОСАГО, не освобождает страховщика от ответственности за нарушение сроков, установленных п. 21 ст. 12 Закона об ОСАГО, и не исключает применения гражданско-правовой санкции в виде законной неустойки, поскольку надлежащим сроком выплаты соответствующего данному страховому случаю страхового возмещения страхователю является именно двадцатидневный срок.
Как следует из установленных судом обстоятельств, после первоначального обращения истца с заявлением о выплате страхового возмещения (15 января 2018 г.) страховщик свою обязанность в течение двадцати календарных дней исполнил частично. Доплата страхового возмещения в размере 35 900 руб. была осуществлена позднее –28 апреля 2018 г.
Недостающая часть страхового возмещения была выплачена страховщиком добровольно, но по истечении срока, установленного п. 21 ст. 12 Закона об ОСАГО.
Доказательств того, что неполная выплата страхового возмещения произошла вследствие непреодолимой силы или по вине потерпевшего, страховщиком представлено не было, судами данные обстоятельства не установлены.
Таким образом, указав на доплату страховой компанией страхового возмещения и не установив обстоятельств, свидетельствующих о том, что нарушение сроков выплаты этой части страхового возмещения произошло вследствие непреодолимой силы или по вине потерпевшего, суд первой инстанции неправомерно освободил страховщика от гражданско-правовой ответственности за нарушение принятого на себя обязательства в данной части.
Определение № 18-КГ19-28
10. Непредставление гражданином, зарегистрированным органами службы занятости в целях поиска подходящей работы, справки о среднем заработке за последние три месяца по последнему месту работы либо представление им справки о заработной плате, составленной работодателем в произвольной форме, при соблюдении таким гражданином иных условий, установленных законодательством о занятости населения, не может служить безусловным основанием для отказа в признании гражданина безработным и лишения его права на получение мер социальной поддержки, обусловленных таким статусом.
Д. 11 июля 2018 г. обратился в суд с иском к центру занятости населения, региональному министерству труда, социальной защиты и демографии о взыскании недополученного пособия по безработице, восстановлении на учете в качестве безработного с начислением пособия, возмещении убытков, компенсации морального вреда.
В обоснование заявленных требований Д. указал, что с 24 мая 2013 г. работал в организации в должности инженера, 11 декабря 2015 г. был уволен с работы по п. 1 ч. 1 ст. 81 ТК РФ (в связи с ликвидацией организации).
18 декабря 2015 г. Д. обратился в центр занятости населения с заявлением о предоставлении государственной услуги содействия в поиске подходящей работы, представив наряду с другими документами справку о среднем заработке от 11 декабря 2015 г., выданную ему работодателем.
23 декабря 2015 г. Д. письменно обратился к руководителю центра занятости населения с просьбой назначить ему пособие по безработице, дополнительно представив решения суда от 4 и 16 декабря 2015 г. о взыскании с организации (работодателя) в его пользу задолженности по заработной плате.
28 декабря 2015 г. в назначении пособия по безработице Д. в устной форме было отказано с указанием на то, что представленные им решения суда не вступили в законную силу и не заменяют справку о среднем заработке.
27 июля 2016 г. Д. вновь обратился в центр занятости населения с просьбой назначить ему пособие по безработице, поскольку он находится в трудном материальном положении, остался без работы и без средств к существованию.
Письмом центра занятости населения от 25 августа 2016 г. Д. был проинформирован о том, что он не состоит на учете в центре занятости населения в качестве безработного, статус безработного ему не присваивался, пособие по безработице не назначалось по причине непредставления им всех необходимых и надлежащим образом оформленных документов (справки о среднем заработке).
Д. , полагая, что в результате таких действий ответчиков были нарушены его права на получение пособия по безработице, субсидий на оплату жилого помещения и коммунальных услуг, а в Пенсионный фонд Российской Федерации центром занятости населения в отношении его были представлены недостоверные сведения, в связи с чем, ссылаясь на ст. 53 Конституции Российской Федерации, ст. 1069 и 1070 ГК РФ, просил суд обязать центр занятости населения восстановить его на учете в качестве безработного с 1 апреля 2016 г. по 1 декабря 2018 г., взыскать с центра занятости населения пособие по безработице в размере 142 290 руб. 83 коп., убытки в виде неполученных субсидий на оплату жилого помещения и коммунальных услуг в размере 40 970 руб. 33 коп., компенсацию морального вреда в размере 30 000 руб., судебные расходы в размере 500 руб.; взыскать с регионального министерства труда, социальной защиты и демографии в его пользу невыплаченный прожиточный минимум с апреля 2016 по ноябрь 2018 года с учетом ставки Банка России и инфляции в размере 347 874 руб. 32 коп.
Представитель ответчика (центра занятости населения) в суде первой инстанции иск не признал.
Решением суда, оставленным без изменения апелляционным определением, в удовлетворении исковых требований Д. отказано.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала, что обжалуемые в кассационном порядке судебные Постановления приняты с существенным нарушением норм материального и процессуального права, отменила их и направила дело на новое рассмотрение в суде первой инстанции, указав следующее.
Российская Федерация – это социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека. В Российской Федерации охраняется труд и здоровье людей, устанавливается гарантированный минимальный размер оплаты труда, обеспечивается государственная поддержка семьи, материнства, отцовства и детства, инвалидов и пожилых граждан, развивается система социальных служб, устанавливаются государственные пенсии, пособия и иные гарантии социальной защиты (ст. 7 Конституции Российской Федерации).
Согласно ч. 3 ст. 37 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены, на вознаграждение за труд без какой бы то ни было дискриминации и не ниже установленного федеральным законом минимального размера, а также право на защиту от безработицы.
Правовые, экономические и организационные основы государственной политики содействия занятости населения, в том числе гарантии государства по реализации конституционных прав граждан Российской Федерации на труд и социальную защиту от безработицы, определены законом Российской Федерации от 19 апреля 1991 г. № 1032-I «О занятости населения в Российской Федерации» (далее – Закон о занятости населения; нормы закона далее приводятся в редакции, действовавшей на момент обращения Д. 18 декабря 2015 г. в центр занятости населения).
В ст. 2 Закона Российской Федерации «О занятости населения в Российской Федерации» перечислены категории граждан, которые считаются занятыми. К таким гражданам относятся в том числе граждане, работающие по трудовому договору, граждане, зарегистрированные в установленном порядке в качестве индивидуальных предпринимателей, нотариусы, занимающиеся частной практикой, адвокаты, учредившие адвокатские кабинеты, граждане, проходящие военную службу.
Порядок и условия признания граждан безработными установлены ст. 3 Закона о занятости населения.
Безработными признаются трудоспособные граждане, которые не имеют работы и заработка, зарегистрированы в органах службы занятости в целях поиска подходящей работы, ищут работу и готовы приступить к ней. При этом в качестве заработка не учитываются выплаты выходного пособия и сохраняемого среднего заработка гражданам, уволенным в связи с ликвидацией организации либо прекращением деятельности индивидуальным предпринимателем, сокращением численности или штата работников организации, индивидуального предпринимателя. Порядок регистрации безработных граждан, порядок регистрации граждан в целях поиска подходящей работы и требования к подбору подходящей работы устанавливаются Правительством Российской Федерации (п. 1 ст. 3 Закона о занятости населения).
Решение о признании гражданина, зарегистрированного в целях поиска подходящей работы, безработным принимается органами службы занятости по месту жительства гражданина не позднее 11 дней со дня предъявления органам службы занятости паспорта, трудовой книжки или документов, их заменяющих, документов, удостоверяющих его квалификацию, справки о среднем заработке за последние три месяца по последнему месту работы (службы), а для впервые ищущих работу (ранее не работавших), не имеющих квалификации – паспорта и документа об образовании и (или) о квалификации (абзац первый п. 2 ст. 3 Закона о занятости населения).
Гражданин, относящийся к категории инвалидов, для решения вопроса о признании его безработным дополнительно предъявляет индивидуальную программу реабилитации инвалида, выданную в установленном порядке и содержащую заключение о рекомендуемом характере и условиях труда (абзац четвертый п. 2 ст. 3 Закона о занятости населения).
При невозможности предоставления органами службы занятости подходящей работы гражданам в течение 10 дней со дня их регистрации в целях поиска подходящей работы эти граждане признаются безработными с первого дня предъявления указанных документов (абзац третий п. 2 ст. 3 Закона о занятости населения).
Согласно п. 3 ст. 3 Закона о занятости населения безработными не могут быть признаны граждане:
не достигшие 16-летнего возраста;
которым в соответствии с законодательством Российской Федерации назначены страховая пенсия по старости (в том числе досрочно) и (или) накопительная пенсия, либо пенсия, предусмотренная п. 2 ст. 32 данного закона, либо пенсия по старости или за выслугу лет по государственному пенсионному обеспечению;
отказавшиеся в течение 10 дней со дня их регистрации в органах службы занятости в целях поиска подходящей работы от двух вариантов подходящей работы, включая работы временного характера, а впервые ищущие работу (ранее не работавшие) и при этом не имеющие квалификации – в случае двух отказов от профессионального обучения или от предложенной оплачиваемой работы, включая работу временного характера. Гражданину не может быть предложена одна и та же работа (профессиональное обучение и дополнительное профессиональное образование по одной и той же профессии, специальности) дважды;
не явившиеся без уважительных причин в течение 10 дней со дня их регистрации в целях поиска подходящей работы в органы службы занятости для предложения им подходящей работы, а также не явившиеся в срок, установленный органами службы занятости для регистрации их в качестве безработных;
осужденные по решению суда к исправительным работам, а также к наказанию в виде лишения свободы;
представившие документы, содержащие заведомо ложные сведения об отсутствии работы и заработка, а также представившие другие недостоверные данные для признания их безработными;
перечисленные в ст. 2 названного закона (то есть занятые граждане).
Главой III Закона о занятости населения установлены гарантии государства в области занятости. К их числу относится и социальная поддержка безработных граждан.
Государство гарантирует безработным: выплату пособия по безработице, в том числе в период временной нетрудоспособности безработного; выплату стипендии в период прохождения профессионального обучения и получения дополнительного профессионального образования по направлению органов службы занятости, в том числе в период временной нетрудоспособности; возможность участия в оплачиваемых общественных работах (п. 1 ст. 28 Закона о занятости населения).
Время, в течение которого гражданин в установленном законом порядке получает пособие по безработице, стипендию, принимает участие в оплачиваемых общественных работах, время, необходимое для переезда или переселения по направлению органов службы занятости в другую местность для трудоустройства, а также период временной нетрудоспособности, отпуска по беременности и родам, призыва на военные сборы, привлечения к мероприятиям, связанным с подготовкой к военной службе (альтернативной гражданской службе), исполнением государственных обязанностей, не прерывают трудового стажа (п. 2 ст. 28 Закона о занятости населения).
Порядок определения размеров пособия по безработице установлен ст. 30 Закона о занятости населения.
Исходя из содержания данной статьи пособие по безработице гражданам, уволенным по любым основаниям, за исключением указанных в п. 2 этой статьи, устанавливается в процентном отношении к среднему заработку, исчисленному за последние 3 месяца по последнему месту работы. Пособие по безработице в случаях, указанных в п. 2 ст. 30 Закона о занятости населения (например, выплата пособия по безработице гражданам, стремящимся возобновить трудовую деятельность после длительного (более одного года) перерыва; гражданам, уволенным за нарушение трудовой дисциплины или другие виновные действия), устанавливается в размере минимальной величины пособия по безработице, если иное не предусмотрено данным законом.
Пособие по безработице выплачивается гражданам, признанным в установленном порядке безработными (п. 1 ст. 31 Закона о занятости населения).
Постановлением Правительства Российской Федерации от 7 сентября 2012 г. № 891 утверждены Правила регистрации граждан в целях поиска подходящей работы и Правила регистрации безработных граждан.
Пунктом 3 Правил регистрации граждан в целях поиска подходящей работы установлено, что постановка на регистрационный учет осуществляется государственными учреждениями службы занятости населения при предъявлении гражданами следующих документов: а) паспорта гражданина Российской Федерации или документа, его заменяющего; б) для граждан, относящихся к категории инвалидов, – индивидуальной программы реабилитации инвалида, выданной в установленном порядке и содержащей заключение о рекомендуемом характере и об условиях труда.
В п. 4 Правил регистрации граждан в целях поиска подходящей работы в числе документов, которые граждане могут предъявить при постановке на учет в целях поиска подходящей работы, указана справка о среднем заработке за последние 3 месяца по последнему месту работы (службы).
В соответствии с п. 4 Правил регистрации безработных граждан постановка на регистрационный учет безработных граждан осуществляется государственными учреждениями службы занятости населения при предъявлении указанными гражданами следующих документов: а) паспорта или документа, его заменяющего; б) трудовой книжки или документа, ее заменяющего; в) документов об образовании, документов об образовании и о квалификации, документов о квалификации, документов об обучении, документов об ученых степенях и ученых званиях; г) справки о среднем заработке за последние 3 месяца по последнему месту работы (службы); д) для граждан, относящихся к категории инвалидов, – индивидуальной программы реабилитации инвалида, выданной в установленном порядке и содержащей заключение о рекомендуемом характере и условиях труда.
Постановка на регистрационный учет безработных граждан осуществляется путем внесения в регистр получателей государственных услуг в сфере занятости населения – физических лиц сведений о признании указанных граждан безработными (абзац первый п. 7 Правил регистрации безработных граждан).
Постановка на регистрационный учет безработных граждан не осуществляется, если в отношении зарегистрированных граждан государственными учреждениями службы занятости населения в установленном порядке приняты решения об отказе в признании их безработными в следующих случаях: а) отказа гражданина от двух вариантов подходящей работы, включая работы временного характера, в течение 10 дней со дня постановки на регистрационный учет в целях поиска подходящей работы; б) двух отказов гражданина, впервые ищущего работу (ранее не работавшего) и при этом не имеющего профессии (специальности), от получения профессиональной подготовки или от предложенной оплачиваемой работы, включая работу временного характера; в) неявки гражданина без уважительных причин в течение 10 дней со дня постановки на регистрационный учет в целях поиска подходящей работы в государственное учреждение службы занятости населения для подбора подходящей работы; г) неявки гражданина в срок, установленный государственными учреждениями службы занятости населения, для принятия решения о признании его безработным; д) представления гражданином документов, содержащих заведомо ложные сведения об отсутствии работы и заработка, а также других недостоверных данных для признания его безработным (п. 9 Правил регистрации безработных граждан).
Сведения о дате принятия решения об отказе в признании безработными зарегистрированных граждан вносятся в регистр получателей государственных услуг в сфере занятости населения – физических лиц (п. 10 Правил регистрации безработных граждан).
Государственные учреждения службы занятости населения уведомляют зарегистрированных граждан письменно (под роспись) или в форме почтового отправления об отказе в признании их безработными и постановке на регистрационный учет в течение суток со дня принятия такого решения (п. 11 Правил регистрации безработных граждан).
В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в Постановлении от 6 октября 2015 г. № 24-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 3 Закона Российской Федерации «О занятости населения в Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина М.В. Чайковского», само по себе законодательное закрепление перечня документов, при представлении которых гражданин, зарегистрированный в органах службы занятости в целях поиска подходящей работы, должен быть признан безработным, не выходит за рамки дискреционных полномочий федерального законодателя, поскольку является элементом правового механизма социальной защиты от безработицы и в силу этого не может рассматриваться ни как нарушение права граждан на защиту от безработицы, закрепленного ст. 37 (ч. 3) Конституции Российской Федерации, ни как умаление государственных гарантий его реализации. Вместе с тем, формируя такой перечень, федеральный законодатель должен принимать во внимание целевое назначение включаемых в него документов и исходить из того, что их истребование от граждан может быть оправдано исключительно необходимостью надлежащего осуществления органами службы занятости возложенных на них функций по предоставлению безработным гражданам мер государственной поддержки в области содействия занятости и не должно создавать необоснованных затруднений в реализации их права на защиту от безработицы (абзац второй п. 3 названного Постановления Конституционного Суда Российской Федерации).
Из приведенных нормативных положений и правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации следует, что защита граждан от безработицы является одним из направлений государственной политики в сфере занятости населения. Названная цель реализуется путем осуществления предусмотренных законом специальных мер, направленных на нейтрализацию негативных и нежелательных последствий, связанных с утратой гражданами работы, и социальную поддержку граждан, не имеющих работы и заработка (трудового дохода). К числу таких мер относится пособие по безработице, которое выплачивается гражданам, признанным в установленном законом порядке безработными. При этом безработными признаются трудоспособные граждане, не имеющие работы и заработка, зарегистрированные в органах службы занятости в целях поиска подходящей работы, ищущие работу и готовые приступить к ней. Решение о признании гражданина, зарегистрированного в целях поиска подходящей работы, безработным, принимается органами службы занятости населения при представлении таким гражданином ряда документов, среди которых – справка о его среднем заработке за последние 3 месяца по последнему месту работы. Представление гражданином, зарегистрированным в органах службы занятости в целях поиска подходящей работы, справки о среднем заработке за последние три месяца по последнему месту работы связано с необходимостью подбора ему подходящей работы, определения размера пособия по безработице и стипендии, выплачиваемой в период прохождения профессионального обучения и получения дополнительного профессионального образования по направлению органов службы занятости. Вместе с тем обязательная форма такой справки, равно как и обязательные требования к сведениям, содержащимся в такой справке, законом не установлены, а приведенный в п. 3 ст. 3 Закона о занятости населения исчерпывающий перечень категорий граждан, которые не могут быть признаны безработными, не включает граждан, зарегистрированных в целях поиска подходящей работы, но не представивших органам службы занятости документ, содержащий сведения о размере среднего заработка, исчисленного за последние 3 месяца по последнему месту работы.
Таким образом, истребование от гражданина, зарегистрированного в органах службы занятости в целях поиска подходящей работы, документов, при представлении которых он должен быть признан безработным, может быть обусловлено исключительно необходимостью надлежащего осуществления органами службы занятости возложенных на них функций по предоставлению безработным гражданам мер государственной поддержки в области содействия занятости и не должно создавать необоснованных затруднений в реализации их права на защиту от безработицы. Само по себе непредставление гражданином, зарегистрированным органами службы занятости в целях поиска подходящей работы, справки о среднем заработке за последние 3 месяца по последнему месту работы либо представление им справки о заработной плате, составленной работодателем в произвольной форме, при соблюдении таким гражданином иных условий, установленных Законом о занятости населения, не может служить безусловным основанием для отказа в признании гражданина безработным и лишения его права на получение мер социальной поддержки, обусловленных таким статусом.
При рассмотрении настоящего дела по иску Д., оспаривавшего правомерность фактического отказа центра занятости населения в принятии его на учет в качестве безработного с предоставлением установленных Законом о занятости населения мер социальной поддержки, включая выплату пособия по безработице, судебные инстанции неправильно применили к спорным отношениям приведенные выше правовые нормы об условиях и порядке признания гражданина безработным и не учли правовую позицию Конституционного Суда Российской Федерации о том, что истребование от граждан документов, указанных в п. 2 ст. 3 Закона о занятости населения, в целях признания таких граждан безработными не должно создавать необоснованных затруднений в реализации их права на защиту от безработицы.
По данному делу юридически значимыми и подлежащими определению и установлению с учетом исковых требований Д., возражений на них ответчика и регулирующих спорные отношения норм материального права являлись следующие обстоятельства: представлялись ли Д. в центр занятости населения справка о его средней заработной плате за последние 3 месяца работы в организации (работодателе); содержалась ли в этой справке информация (сведения) о размере заработной платы Д. в период его работы в этой организации; имел ли возможность центр занятости населения на основании справки, выданной работодателем бывшему работнику Д., и дополнительно представленных Д. в центр занятости населения решения суда от 4 декабря 2015 г. и дополнительного решения того же суда от 16 декабря 2015 г. о взыскании с организации (работодателя) в пользу Д. задолженности по заработной плате произвести расчет размера пособия Д. по безработице; была ли у Д. реальная возможность представить в центр занятости населения иную справку о средней заработной плате за последние 3 месяца его работы в организации, в том числе справку по форме, рекомендованной в письме Министерства труда и социальной защиты Российской Федерации от 15 августа 2016 г. № 16-5/В-421 (с 10 января 2019 г. по этому же вопросу письмо Министерства труда и социальной защиты Российской Федерации от 10 января 2019 г. № 16-5/В-5); была ли у центра занятости населения возможность предоставить Д. предусмотренные Законом о занятости населения меры государственной поддержки, включая выплату пособия по безработице, исходя из представленных Д. документов.
Однако судебные инстанции при рассмотрении исковых требований Д. в результате неправильного применения норм материального права и существенного нарушения норм процессуального права не определили и не установили названные обстоятельства, имеющие значение для дела, произвольно применили ст. 56 ГПК РФ и нарушили требования процессуального закона, касающиеся доказательств и доказывания в гражданском процессе, не оценили имеющиеся по делу доказательства, как это предписывает процессуальный закон (ст. 67 ГПК РФ).
Судебными инстанциями оставлены без внимания и соответствующей правовой оценки доводы Д. о том, что помимо справки о заработной плате, выданной ему работодателем, он представил в центр занятости населения решение суда от 4 декабря 2015 г. и дополнительное решение того же суда от 16 декабря 2015 г. о взыскании в его пользу с работодателя заработной платы в том числе за период приостановления им работы с 17 марта по 25 июня 2014 г.
Суждение судебных инстанций о том, что истребование центром занятости населения у Д. справки о среднем заработке за последние 3 месяца по последнему месту работы по установленной форме было обусловлено необходимостью надлежащего осуществления органами службы занятости возложенных на них функций по предоставлению безработным гражданам мер государственной поддержки в области содействия занятости, нельзя признать соответствующим требованиям закона, поскольку в судебных Постановлениях (в решении суда первой инстанции и в апелляционном определении суда апелляционной инстанции) не приведено каких-либо мотивов относительно того, что имеющаяся в названных документах (справке о заработной плате, выданной работодателем Д., и решениях суда о взыскании в пользу Д. с работодателя задолженности по заработной плате) информация о среднем заработке Д. препятствовала центру занятости населения в поиске для Д. подходящей ему работы, а также расчету пособия по безработице.
Указывая на то, что Д. не представил доказательств уважительности причин непредставления в центр занятости населения справки о среднем заработке за последние 3 месяца по последнему месту работы, суд апелляционной инстанции не учел, что справка, содержащая сведения о заработной плате Д., была выдана ему работодателем, в выдаче другой справки о среднем заработке работодатель Д. отказал. Эти обстоятельства правовой оценки суда апелляционной инстанции не получили, вследствие чего вывод суда апелляционной инстанции о том, что Д. каких-либо необоснованных затруднений в реализации права на защиту от безработицы не создано, противоречит нормам права, подлежащим применению к спорным отношениям.
Таким образом, делая вывод о том, что Д. не исполнена обязанность по представлению в центр занятости населения полного пакета документов, необходимых для признания безработным, а именно – справки о среднем заработке за последние 3 месяца по последнему месту работы, судебные инстанции, сославшись на положения п. 2 ст. 3 Закона о занятости населения, которым определен перечень документов, при представлении которых гражданин, зарегистрированный в органах службы занятости в целях поиска подходящей работы, должен быть признан безработным, спор о правомерности фактического отказа Д. центром занятости населения в постановке на учет в качестве безработного и лишения Д. тем самым права на меры социальной поддержки, предусмотренные названным законом как гарантии государства на защиту от безработицы, по существу не разрешили.
Приведенные обстоятельства, по мнению Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, свидетельствуют о формальном подходе судебных инстанций к рассмотрению настоящего дела, предметом которого являлся спор, связанный с реализацией гражданином установленных законом государственных гарантий социальной защиты от безработицы, что привело к нарушению задач и смысла гражданского судопроизводства, установленных ст. 2 ГПК РФ, и права Д. на справедливую, компетентную, полную и эффективную судебную защиту, гарантированную каждому ст. 8 Всеобщей декларации прав человека, п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, п. 1 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, а также ч. 1 ст. 46 Конституции Российской Федерации.
Определение № 29-КГ19-6
11. Наличие у члена семьи умершего кормильца какого-либо собственного дохода (получение пенсии) не исключает признание этого лица (члена семьи) состоявшим на его иждивении.
Л. обратилась в суд с иском к территориальному органу МВД России об установлении факта нахождения ее на иждивении мужа Г., признании права на получение пенсии по случаю потери кормильца.
В обоснование исковых требований Л. ссылалась на то, что она с
13 июля 1978 г. по 9 февраля 1993 г. состояла в зарегистрированном браке с Г., 23 сентября 1997 г. брак между ней и Г. был прекращен в связи с его расторжением, а в последующем с 16 июня 2011 г. вновь зарегистрирован.
С 13 июля 2013 г. Л. получает пенсию по старости в размере 10 996 руб. 04 коп., иных источников дохода не имеет. На основании исполнительного листа от 11 февраля 2015 г., выданного районным судом, из суммы, получаемой Л. Пенсии, производится ежемесячное денежное удержание в размере 1099 руб. 60 коп. За вычетом названной денежной суммы размер получаемой ею ежемесячно пенсии составляет 989 руб. 44 коп.
Вступившим в законную силу решением мирового судьи от 15 декабря 2015 г. с Г. в пользу супруги Л. взысканы алименты на ее содержание, начиная с 12 ноября 2015 г., размер которых составил с учетом индексации 14 833 руб. 99 коп.
Г. с 1997 года являлся получателем пенсии за выслугу лет по линии Министерства внутренних дел Российской Федерации и ежемесячной денежной доплаты к пенсии на основании Федерального закона от 12 января 1995 г. № 5-ФЗ «О ветеранах». Общий доход Г. за период с сентября 2016 по август 2017 года составил 393 649 руб. 79 коп. Доход Л. за указанный период составил 116 078 руб. 82 коп.
17 августа 2017 г. Г. скончался.
Л. указывала, что как в период нахождения в зарегистрированном браке с Г., так и в период, когда между ними брак был расторгнут, они проживали совместно, вели общее хозяйство и с 2014 года до момента смерти мужа Л. находилась на его иждивении, поскольку получаемый Г. при жизни доход в виде пенсии за выслугу лет и надбавки к пенсии являлся для Л. постоянным и основным источником средств к существованию.
Л., ссылаясь на положения Закона Российской Федерации от 12 февраля 1993 г. № 4468-I «О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, войсках национальной гвардии Российской Федерации, и их семей» (далее – Закон от 12 февраля 1993 г. № 4468-I), указывала, что установление факта нахождения ее на иждивении мужа Г., умершего 17 августа 2017 г., необходимо для назначения ей пенсии по случаю потери кормильца.
Л. просила суд установить факт нахождения ее на иждивении мужа Г., умершего 17 августа 2017 г.; признать за ней право на получение пенсии по случаю потери кормильца по линии Министерства внутренних дел Российской Федерации.
Представитель ответчика в судебном заседании суда первой инстанции исковые требования не признал.
Решением суда, оставленным без изменения апелляционным определением, в удовлетворении исковых требований Л. отказано.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила состоявшиеся по делу судебные Постановления и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.
При обращении в суд с названным исковым заявлением Л. просила установить факт нахождения ее на иждивении мужа Г., умершего 17 августа 2017 г., Л. в качестве правовых последствий установления названного факта указывала на возможность получения ею пенсии по случаю потери кормильца, выплачиваемой членам семьи умершего кормильца на основании Закона от 12 февраля 1993 г. № 4468-I.
Статьей 1 названного закона определен круг лиц, на которых распространяется действие данного закона. В их числе названы лица, проходившие службу в органах внутренних дел.
Частью 2 ст. 5 этого закона предусмотрено, что в случае гибели или смерти лиц, указанных в ст. 1 данного закона, их семьи при наличии условий, предусмотренных этим законом, приобретают право на пенсию по случаю потери кормильца.
Условия, определяющие право на пенсию по случаю потери кормильца, установлены в ст. 28 Закона от 12 февраля 1993 г. № 4468-I, согласно которой пенсия по случаю потери кормильца, в частности, семьям пенсионеров из числа лиц, указанных в ст. 1 этого закона, назначается, если кормилец умер в период получения пенсии или не позднее 5 лет после прекращения выплаты ему пенсии.
Частью 1 ст. 29 Закона Российской Федерации от 12 февраля 1993 г. № 4468-1 определено, что право на пенсию по случаю потери кормильца имеют нетрудоспособные члены семьи умерших (погибших) лиц, указанных в ст. 1 поименованного закона, состоявшие на их иждивении.
Нетрудоспособными членами семьи в силу п. «б» ч. 3 ст. 29 Закона от 12 февраля 1993 г. № 4468-I считаются: отец, мать и супруг, если они достигли возраста: мужчины – 60 лет, женщины – 55 лет, либо являются инвалидами.
Члены семьи умершего считаются состоявшими на его иждивении, если они находились на его полном содержании или получали от него помощь, которая была для них постоянным и основным источником средств к существованию (ч. 1 ст. 31 Закона от 12 февраля 1993 г. № 4468-I).
Членам семьи умершего, для которых его помощь была постоянным и основным источником средств к существованию, но которые сами получали какую-либо пенсию, может быть назначена пенсия по случаю потери кормильца (ч. 2 ст. 31 Закона от 12 февраля 1993 г. № 4468-I).
По смыслу названных норм Закона от 12 февраля 1993 г. № 4468-I, понятие «иждивение» предполагает как полное содержание лица умершим кормильцем, так и получение от него содержания, являвшегося для этого лица основным, но не единственным источником средств к существованию, то есть не исключает наличие у лица (члена семьи) умершего кормильца какого-либо собственного дохода (получение пенсии). Факт нахождения на иждивении либо получения существенной помощи от умершего кормильца членом его семьи может быть установлен в том числе в судебном порядке путем определения соотношения между объемом помощи, оказываемой умершим кормильцем, и его собственными доходами, и такая помощь может быть признана постоянным и основным источником средств к существованию члена семьи умершего кормильца.
Такое толкование понятия «иждивение» согласуется с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в определении от 30 сентября 2010 г. № 1260-О-О.
Приведенные нормативные положения судами первой и апелляционной инстанций применены неправильно.
Отказывая в удовлетворении искового заявления Л. об установлении факта нахождения ее на иждивении умершего супруга Г., о признании права на получение пенсии по случаю потери кормильца, судебные инстанции исходили из того, что Л. не представлены доказательства, подтверждающие, что материальная помощь мужа при его жизни являлась для Л. постоянным и основным источником средств к существованию, а размер собственных доходов истца не был достаточным для обеспечения необходимых жизненных потребностей.
Между тем согласно материалам дела на момент смерти Г. и в настоящее время Л. является получателем страховой пенсии по старости, размер которой составляет 10 996 руб. 04 коп. в месяц. На основании вступившего в законную силу судебного Постановления Г. выплачивал Л. алименты в сумме 12 000 руб. При жизни муж Л. – Г. являлся получателем пенсии за выслугу лет по линии Министерства внутренних дел Российской Федерации на основании Закона от 12 февраля 1993 г. № 4468-I, сумма которой за период с сентября 2016 по август 2017 года составила 355 449 руб. 79 коп., также с 15 апреля 2017 г. ему назначена страховая часть пенсии по старости. Ежемесячный доход Г. на момент его смерти, как установлено судом, составлял 36 446 руб. 07 коп. в месяц.
Пунктом 1 ст. 89 СК РФ предусмотрено, что супруги обязаны материально поддерживать друг друга.
В случае отказа от такой поддержки и отсутствия соглашения между супругами об уплате алиментов право требовать предоставления алиментов в судебном порядке от другого супруга, обладающего необходимыми для этого средствами, имеют нетрудоспособный нуждающийся супруг (абзац второй п. 2 ст. 89 СК РФ).
В п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 декабря 2017 г. № 56 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных со взысканием алиментов» разъяснено, что под нетрудоспособными совершеннолетними лицами, имеющими право на алименты (ст. 85, 89, 90, 93-97 СК РФ), следует понимать лиц, признанных в установленном порядке инвалидами I, II или III группы, а также лиц, достигших общеустановленного пенсионного возраста.
Вступившим в законную силу судебным Постановлением с Г. в пользу супруги Л. взысканы алименты на ее содержание ежемесячно, начиная с 12 ноября 2015 г., следовательно, в силу названных норм Семейного кодекса Российской Федерации и разъяснений Верховного Суда Российской Федерации по их применению Л. при жизни ее мужа была признана лицом, нуждающимся в оказании материальной помощи, и имела право на получение такой помощи от своего супруга Г.
Ввиду того, что право на получение пенсии по случаю потери кормильца, предусмотренной Законом от 12 февраля 1993 г. № 4468-I, в силу приведенного выше правового регулирования, имеют члены семьи умершего кормильца, являющиеся на момент его смерти нетрудоспособными и находившиеся на его иждивении, а Л. на момент смерти ее мужа являлась получателем страховой пенсии по старости, проживая с супругом совместно, получала от Г. помощь в виде выплачиваемых им алиментов на основании вступившего в законную силу судебного Постановления как нетрудоспособный нуждающийся член его семьи, вывод судебных инстанций об отсутствии доказательств того, что материальная помощь мужа Л. при жизни была для нее постоянным и основным источником средств к существованию, сделан без учета всех юридически значимых обстоятельств дела и является неправомерным.
Принимая во внимание, что Л. в связи со смертью супруга утратила возможность получать от него материальную помощь в виде алиментов и иного источника дохода, кроме страховой пенсии по старости, у нее не имелось, вывод судов первой и апелляционной инстанций об отсутствии оснований для установления факта нахождения Л. на иждивении ее супруга Г. не соответствует подлежащим применению нормам права.
Определение № 78-КГ19-43
12. Исковые требования о признании незаконными решений территориальных органов МВД России, направленные на установление права на получение единовременной социальной выплаты для приобретения или строительства жилого помещения, и об обязании восстановить на учете для получения единовременной социальной выплаты для приобретения или строительства жилого помещения подлежат рассмотрению в суде общей юрисдикции по правилам гражданского судопроизводства.
Б. обратился в суд с иском к территориальному органу МВД России о признании незаконными решений по предоставлению единовременной социальной выплаты для приобретения или строительства жилого помещения, об обязании восстановить на учете для получения единовременной социальной выплаты для приобретения или строительства жилого помещения (далее также – единовременная социальная выплата).
Из материала следует, что Б., обращаясь в суд с иском к МВД по Республике Калмыкия о признании незаконными решений территориального органа МВД России по предоставлению единовременной социальной выплаты от 1 июня 2018 г. и 11 октября 2018 г. о снятии Б. и членов его семьи с учета очередников на получение единовременной социальной выплаты и об отказе в восстановлении в очереди на получение единовременной социальной выплаты, одновременно просил обязать данную комиссию восстановить его с семьей в составе пяти человек (он, супруга и трое детей) на учете для получения единовременной социальной выплаты с даты первоначального принятия на данный учет, ссылаясь на наличие обстоятельств, при которых у него, как сотрудника органов внутренних дел, имеется право на единовременную социальную выплату, так как общая площадь предоставленного ему 10 мая 2016 г. по договору социального найма жилого помещения общей площадью 60,9 кв. м не соответствует установленной законом норме общей площади жилого помещения, положенной ему исходя из количества членов его семьи (90 кв. м).
Определением городского суда, оставленным без изменения апелляционным определением, в принятии искового заявления Б. отказано на основании п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации состоявшиеся по делу судебные Постановления отменила, как вынесенные с существенным нарушением норм материального и процессуального права.
Согласно ч. 1 ст. 1 Федерального закона от 19 июля 2011 г. № 247-ФЗ «О социальных гарантиях сотрудникам органов внутренних дел Российской Федерации и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее – Федеральный закон от 19 июля 2011 г. № 247-ФЗ) данный закон регулирует отношения, связанные с денежным довольствием и пенсионным обеспечением сотрудников органов внутренних дел Российской Федерации, обеспечением жилыми помещениями, медицинским обеспечением сотрудников, граждан Российской Федерации, уволенных со службы в органах внутренних дел, членов их семей и лиц, находящихся (находившихся) на их иждивении, а также с предоставлением им иных социальных гарантий.
В соответствии с ч. 1 ст. 4 Федерального закона от 19 июля 2011 г. № 247-ФЗ сотрудник, имеющий стаж службы в органах внутренних дел не менее 10 лет в календарном исчислении, имеет право на единовременную социальную выплату для приобретения или строительства жилого помещения один раз за весь период государственной службы, в том числе службы в органах внутренних дел.
Частью 4 ст. 4 названного федерального закона предусмотрено, что единовременная социальная выплата предоставляется сотруднику с учетом совместно проживающих с ним членов его семьи.
На основании п. 2 ч. 2 этой же статьи единовременная социальная выплата предоставляется сотруднику в пределах бюджетных ассигнований, предусмотренных федеральному органу исполнительной власти в сфере внутренних дел, иному федеральному органу исполнительной власти, в котором проходят службу сотрудники, по решению руководителя федерального органа исполнительной власти в сфере внутренних дел, руководителя иного федерального органа исполнительной власти, в котором проходят службу сотрудники, при условии, что сотрудник является нанимателем жилого помещения по договору социального найма или членом семьи нанимателя жилого помещения по договору социального найма либо собственником жилого помещения или членом семьи собственника жилого помещения и обеспечен общей площадью жилого помещения на одного члена семьи менее 15 квадратных метров.
Согласно ст. 46 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Решения и действия (или бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд.
Конституционный Суд Российской Федерации в своих решениях неоднократно указывал, что Конституция Российской Федерации, гарантируя каждому право на судебную защиту его прав и свобод и на судебное обжалование решений органов государственной власти, в том числе судебной (чч. 1 и 2 ст. 46,), непосредственно не устанавливает какой-либо определенный порядок судебной проверки решений судов по жалобам заинтересованных лиц. Конституционное право на судебную защиту не предполагает возможность для гражданина по собственному усмотрению выбирать способ и процедуру судебного оспаривания – они определяются законами на основе Конституции Российской Федерации, ее ст. 46, 123 и 128 (определения от 15 января 2008 г. № 107-О-О, от 15 мая 2017 г. № 908-О и др.).
В силу ст. 3 ГПК РФ заинтересованное лицо вправе в порядке, установленном законодательством о гражданском судопроизводстве, обратиться в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов.
Согласно п. 1 ч. 1 ст. 22 ГПК РФ суды рассматривают и разрешают исковые дела с участием граждан, организаций, органов государственной власти, органов местного самоуправления о защите нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов, по спорам, возникающим из гражданских, семейных, трудовых, жилищных, земельных, экологических и иных правоотношений.
Судья отказывает в принятии искового заявления в случае, если заявление не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства, поскольку заявление рассматривается и разрешается в ином судебном порядке (п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ в редакции, действовавшей на момент подачи искового заявления Б. и вынесения определения об отказе в его принятии).
В соответствии с абзацем первым ч. 2 ст. 1 КАС РФ суды в порядке, предусмотренном названным кодексом, рассматривают и разрешают подведомственные им административные дела о защите нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов граждан, прав и законных интересов организаций, возникающие из административных и иных публичных правоотношений.
Частью 4 ст. 1 КАС РФ предусмотрено, что не подлежат рассмотрению в порядке, установленном данным кодексом, дела, возникающие из публичных правоотношений и отнесенные федеральным законом к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации, арбитражных судов или подлежащие рассмотрению в ином судебном (процессуальном) порядке в Верховном Суде Российской Федерации, судах общей юрисдикции.
В Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 сентября 2016 г. № 36 «О некоторых вопросах применения судами Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации» в абзаце пятом п. 1 разъяснено, что, по смыслу ч. 4 ст. 1 КАС РФ и ч. 1 ст. 22 ГПК РФ, а также с учетом того, что гражданские права и обязанности возникают, в частности, из актов государственных органов и органов местного самоуправления (ст. 8 ГК РФ), споры о признании таких актов недействительными (незаконными), если их исполнение привело к возникновению, изменению или прекращению гражданских прав и обязанностей, не подлежат рассмотрению в порядке, предусмотренном КАС РФ.
Как следует из искового заявления, Б., оспаривая решения территориального органа МВД России по предоставлению единовременной социальной выплаты, о снятии с учета очередников на получение единовременной социальной выплаты и об отказе в восстановлении в очереди на получение единовременной социальной выплаты, просил обязать комиссию восстановить его с семьей в составе пяти человек (он, супруга и трое детей) на учете для получения единовременной социальной выплаты в связи с наличием у него, как сотрудника органов внутренних дел, права на единовременную социальную выплату, поскольку предоставленное ему с членами семьи жилое помещение по договору социального найма не соответствует полагающейся ему общей площади жилого помещения.
Принимая во внимание, что заявленные Б. исковые требования направлены на установление права Б. на получение единовременной социальной выплаты, то эти требования подлежат рассмотрению в суде по правилам гражданского судопроизводства.
Определение № 42-КГ19-3
13. Уточнение фактических обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела, является одной из задач подготовки дела к судебному разбирательству (ст. 148 ГПК РФ).
Г. обратилась в суд с иском к пенсионному органу о признании незаконными решений об отказе в назначении досрочной страховой пенсии по старости, об обязании включить в специальный стаж период работы,
0 назначении досрочной страховой пенсии по старости с момента обращения за ее назначением.
В исковом заявлении Г. указала, что решениями пенсионного органа ей отказано во включении в специальный стаж периода ее работы в качестве аппаратчика подготовки сырья, отпуска полуфабрикатов и продукции в отделении доработки и подготовки продукта в цехе фосфорных удобрений в обществе и в назначении досрочной страховой пенсии по старости из-за отсутствия требуемого специального стажа.
В п. 1 просительной части искового заявления Г. просила признать незаконным решение пенсионного органа об отказе в назначении досрочной страховой пенсии по старости от 5 июля 2018 г. и от руки в этом пункте дописала – «от 15 декабря 2016 г.».
В п. 2 просительной части искового заявления Г. просила обязать пенсионный орган включить в специальный стаж периоды ее работы с 1 марта 2015 г. по 5 апреля 2017 г., назначить досрочную страховую пенсию по старости с момента обращения – с 15 декабря 2016 г.
Определением судьи районного суда от 12 ноября 2018 г. исковое заявление Г. оставлено без движения до 28 ноября 2018 г. на основании ч. 1 ст. 136 ГПК РФ, со ссылкой на то, что в просительной части искового заявления имеется дополнительная запись, не заверенная подписью истца; требования заявлены к нескольким ответчикам (управлениям), а наименование приводится только одного ответчика; истец просит включить в специальный стаж периоды работы, однако указывает временные границы только одного периода и не называют свою должность и место работы в этот период; вторая часть предложения в п. 2 просительной части искового заявления не содержит самостоятельного требования и не имеет логической привязки к его первой части.
Судья также указал, что исходя из содержания искового заявления не представляется возможным установить достоверное волеизъявление истца и определить юридически значимые обстоятельства по делу, содержание иска не позволяет ответчику строить защиту от предъявленных исковых требований.
Во исполнение определения судьи районного суда от 12 ноября 2018 г., Г. 21 ноября 2018 г. в суд подано заявление с исправлением недостатков искового заявления. В этом заявлении Г. уточнила свои требования и просила признать незаконными решения пенсионного органа об отказе в назначении досрочной страховой пенсии по старости от 15 декабря 2016 г. и от 5 июля 2018 г., обязать ответчика включить в специальный стаж период ее работы с 1 марта 2015 г. по 5 апреля 2017 г. и назначить ей досрочную страховую пенсию по старости с 15 декабря 2016 г.
Определением судьи районного суда от 28 ноября 2018 г. исковое заявление возвращено Г. на основании ч. 2 ст. 136 ГПК РФ, ввиду того, что указания судьи, приведенные в определении об оставлении искового заявления без движения, в установленный срок не выполнены, а именно, в просительной части искового заявления не указаны должность и наименование предприятия, работу в которых истец просит включить в специальный стаж, не исправлена вторая часть предложения в п. 2 просительной части искового заявления. Суд апелляционной инстанции согласился с выводами судьи районного суда.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала выводы судов первой и апелляционной инстанций ошибочными по следующим основаниям.
Конституция Российской Федерации каждому гарантирует судебную защиту его прав и свобод (ч. 1 ст. 46 Конституции Российской Федерации).
Право на судебную защиту подразумевает создание условий для эффективного и справедливого разбирательства дела, реализуемых в процессуальных формах, регламентированных федеральным законом, а также возможность пересмотреть ошибочный судебный акт в целях восстановления в правах посредством правосудия.
Правила предъявления иска установлены гл. 12 (ст. 131-138) ГПК РФ.
Подача иска в суд осуществляется с соблюдением обязательных требований к исковому заявлению, перечень которых является исчерпывающим и расширительному толкованию не подлежит. К числу таких обязательных требований к исковому заявлению процессуальным законом отнесены указание истцом на факт нарушения либо угрозу нарушения ответчиком его прав, свобод или законных интересов, а также указание истцом на обстоятельства, на которых он основывает свои требования, и ссылку на доказательства, подтверждающие эти обстоятельства. В случае если исковое заявление подано истцом с нарушением установленных процессуальным законом требований, это заявление подлежит оставлению без движения с установлением судьей истцу разумного срока для устранения названных судьей в определении об оставлении искового заявления без движения недостатков. Невыполнение указанных судьей в определении об оставлении искового заявления без движения требований является основанием для возвращения истцу поданного им с нарушением установленного порядка искового заявления.
Главой 14 ГПК РФ определен порядок подготовки дела к судебному разбирательству.
Подготовка к судебному разбирательству является обязательной по каждому гражданскому делу и проводится судьей с участием сторон, других лиц, участвующих в деле, их представителей (ч. 2 ст. 147 ГПК РФ).
Подготовка дел к судебному разбирательству является самостоятельной стадией гражданского процесса, имеющей целью обеспечить правильное и своевременное их рассмотрение и разрешение, и обязательна по каждому гражданскому делу. Своевременная и полная подготовка дела к судебному разбирательству имеет определяющее значение для качественного рассмотрения дела в установленные законом сроки (абзацы второй и третий п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 июня 2008 г. № 11 «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству»).
В ст. 148 ГПК РФ определены задачи подготовки дела к судебному разбирательству, одной из которых является уточнение фактических обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела.
В п. 5 названного Постановления Пленума разъяснено, что под уточнением обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела, следует понимать действия судьи и лиц, участвующих в деле, по определению юридических фактов, лежащих в основании требований и возражений сторон, с учетом характера спорного правоотношения и норм материального права, подлежащих применению. В случае заблуждения сторон относительно фактов, имеющих юридическое значение, судья на основании норм материального права, подлежащих применению, разъясняет им, какие факты имеют значение для дела и на ком лежит обязанность их доказывания (ст. 56 ГПК РФ).
Статьей 150 ГПК РФ предусмотрены действия судьи при подготовке дела к судебному разбирательству.
Так, согласно пп. 1 и 2 ч. 1 ст. 150 ГПК РФ при подготовке дела к судебному разбирательству судья разъясняет сторонам их процессуальные права и обязанности; опрашивает истца или его представителя по существу заявленных требований и предлагает, если это необходимо, представить дополнительные доказательства в определенный срок.
Судья опрашивает истца или его представителя по существу заявленных требований в целях выяснения характера этих требований, обстоятельств, на которых они основаны, и доказательств, подтверждающих эти обстоятельства. Все это имеет значение для определения судьей закона, которым следует руководствоваться при разрешении дела и установлении правоотношений сторон, определении обстоятельств, имеющих значение для дела, и решения вопроса о распределении обязанностей по их доказыванию (п. 21 названного выше Постановления Пленума).
Однако приведенные процессуальные нормы и разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации по их применению судьей районного суда и судом апелляционной инстанции во внимание не приняты. Те вопросы, которые возникли у судьи по поводу содержания искового заявления Г. и его обоснования подлежали рассмотрению на стадии подготовки дела к судебному разбирательству путем определения судьей юридических фактов, лежащих в основании требований Г., с учетом характера спорного правоотношения и норм материального права, подлежащих применению.
Исходя из содержания искового заявления Г. и приложенных ею в обоснование заявленного иска документов, у судьи не имелось оснований ни для оставления искового заявления Г. без движения, ни для его возвращения, поскольку Г. подробно на 9 листах изложила в нем обстоятельства, на которых основывала свои требования, приведя доводы о том, в чем, по ее мнению, заключается нарушение ее пенсионных прав со ссылкой на нормы законодательства, и приложила к исковому заявлению соответствующие документы (трудовую книжку, решения пенсионного органа, судебные решения по другим делам, связанные с льготным характером работы Г., справки общества, уточняющие особый характер ее работы и другие документы).
При таких обстоятельствах определение судьи районного суда и апелляционное определение о возвращении искового заявления Г. на основании ст. 136 ГПК РФ признаны незаконными.
Определение № 32-КГ19-21
14. Разъяснение решения суда производится в случае его неясности, противоречивости и нечеткости. При этом суд не может под видом разъяснения решения суда изменить его или разрешить вопросы, которые не были предметом судебного разбирательства.
Городская больница обратилась в суд с заявлением о разъяснении решения суда от 5 февраля 1996 г., принятого по иску П. к городской больнице о возмещении вреда здоровью, ссылаясь на неясности в исполнении этого решения по вопросу оплаты больницей проживания и лечения лиц, которые сопровождают П., за которой признано право на оплату санаторно-курортного лечения и проезда в санаторий туда и обратно с сопровождающим.
Как следует из материалов дела, П. в июне 1995 г. обратилась в суд с иском к городской больнице о возмещении вреда здоровью, указав, что в период ее нахождения на лечении в этой городской больнице произошел несчастный случай, в результате которого она по вине больницы получила увечье, была признана инвалидом I группы, утратила 100% профессиональной трудоспособности. Ранее решением суда от 11 июня 1987 г. за П. признано право на оплату санаторно-курортного лечения и проезда в санаторий и обратно с сопровождающим, в связи с чем П. просила признать за ней право на оплату городской больницей санаторно-курортного лечения и проезда в санаторий и обратно с сопровождающим бессрочно. К исковому заявлению П. приложила, в частности, справку врачебно-трудовой экспертной комиссии от 12 мая 1986 г., где содержались сведения о том, что П. нуждается в постоянном постороннем уходе, заключение судебной медицинской экспертизы от 12 апреля 1990 г., которым определена ее нуждаемость в постороннем уходе как инвалида I группы, ежегодном санаторно-курортном лечении для спинальных больных (г. Саки) по направлению лечащего врача с сопровождающим.
Вступившим в законную силу решением суда от 5 февраля 1996 г. исковые требования П. удовлетворены частично.
С расчетного счета городской больницы в пользу П. взысканы денежные средства в счет возмещения утраченного заработка, на дополнительное питание с последующей индексацией, на посторонний постоянный уход ежемесячно с последующей индексацией; за П. признано право на оплату санаторно-курортного лечения и проезда в санаторий туда и обратно с сопровождающим, право на возмещение расходов на приобретение одного комплекта постельного белья в год.
По заявлению представителя городской больницы определением суда от 6 апреля 2010 г. было разъяснено решение суда от 5 февраля 1996 г. Судом разъяснено, что в целях устранения препятствий в исполнении городской больницей этого решения взысканные по решению суда суммы подлежат выплате в установленных судом размере и порядке пожизненно; санаторно-курортное лечение должно оплачиваться пожизненно ежегодно при наличии направления врача в санаторий для спинальных больных типа санатория в г. Саки в сопровождении.
19 марта 2018 г. представитель городской больницы обратился в суд с заявлением о разъяснении решения суда от 5 февраля 1996 г.
Определением суда от 3 апреля 2018 г., оставленным без изменения апелляционным определением от 4 мая 2018 г., в удовлетворении заявления городской больнице отказано, поскольку, по мнению суда, смысл решения суда от 5 февраля 1996 г. понятен, неясностей не содержит.
13 апреля 2018 г. представитель городской больницы вновь обратился в суд с заявлением о разъяснении решения суда от 5 февраля 1996 г., ссылаясь на неясности в исполнении этого решения по вопросу оплаты больницей проживания и лечения лиц, которые сопровождают П., за которой признано право на оплату санаторно-курортного лечения и проезда в санаторий туда и обратно с сопровождающим.
Представитель городской больницы полагал, что сопровождающим П. лицам следует компенсировать только оплату их проезда до места ее санаторно-курортного лечения и обратно. Поскольку больницей вред сопровождающим П. лицам не причинялся, понятие сопровождения относится к проезду к месту лечения П. и обратно, а не к самому санаторно-курортному лечению сопровождающих ее лиц. Лечение сопровождающих П. лиц не подлежит оплате больницей.
Определением суда от 17 августа 2018 г., оставленным без изменения апелляционным определением от 26 сентября 2018 г., заявление городской больницы от 13 апреля 2018 г. о разъяснении решения суда от 5 февраля 1996 г. по делу по иску П. к городской больнице о возмещении вреда здоровью удовлетворено. Суд в определении разъяснил, что только за П. признано право на оплату санаторно-курортного лечения, при этом проезд в санаторий туда и обратно подлежит возмещению как самой П., так и лицу, ее сопровождающему.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации признала, что обжалуемые определения судов первой и апелляционной инстанций о разъяснении решения суда от 5 февраля 1996 г. приняты с существенным нарушением норм процессуального права.
Согласно ч. 1 ст. 202 ГПК РФ в случае неясности решения суд, принявший его, по заявлению лиц, участвующих в деле, судебного пристава-исполнителя вправе разъяснить решение суда, не изменяя его содержания. Разъяснение решения суда допускается, если оно не приведено в исполнение и не истек срок, в течение которого решение суда может быть принудительно исполнено.
В п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении» указано, что поскольку ст. 202 ГПК РФ предоставляет суду возможность разъяснить решение, не изменяя его содержания, суд не может под видом разъяснения изменить, хотя бы частично, существо решения, а должен только изложить его же в более полной и ясной форме.
Таким образом, разъяснение решения является одним из способов устранения его недостатков. Оно производится в случае неясности, противоречивости и нечеткости решения. При этом суд не может под видом разъяснения решения изменить или разрешить вопросы, которые не были предметом судебного разбирательства.
Как следует из вступившего в законную силу решения суда от 5 февраля 1996 г., за П. было признано право на оплату санаторно-курортного лечения и проезда в санаторий туда и обратно с сопровождающим ввиду того, что П. является инвалидом I группы и ей необходима постоянная посторонняя помощь.
Между тем, разъясняя данное решение суда, суд в резолютивной части определения от 17 августа 2018 г. нормы процессуального закона применил неправильно, вследствие чего признал этим разъяснением право на оплату санаторно-курортного лечения только за П., а возмещение расходов на проезд в санаторий туда и обратно как самой П., так и лицу, ее сопровождающему, тем самым, по сути, изменил содержание резолютивной части решения суда от 5 февраля 1996 г., в которой для сопровождающего лица ограничений по оплате санаторно-курортного лечения не установлено. В резолютивной части решения суда от 5 февраля 1996 г. в ясной и недвусмысленной форме за П. признано право на оплату санаторно-курортного лечения и проезда в санаторий туда и обратно с сопровождающим.
Суд апелляционной инстанции не устранил допущенные судом первой инстанции существенные нарушения норм процессуального права.
При таких обстоятельствах и с учетом того, что в соответствии с приведенными выше положениями ст. 202 ГПК РФ судом не может быть принято определение о разъяснении решения, изменяющее содержание этого решения, а заявление городской больницы направлено именно на изменение содержания решения суда от 5 февраля 1996 г., что недопустимо в силу предписаний процессуального закона, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации отменила определение суда от 17 августа 2018 г. и апелляционное определение от 26 сентября 2018 г., и, не передавая дело на новое рассмотрение, отказала в удовлетворении заявления городской больницы о разъяснении решения суда.
Определение № 5-КГ19-103