Утвержден
Президиумом Верховного Суда
Российской Федерации
26 июня 2015 года
Определение № 309-КГ14-7461
1. Действия лица, которое доставило других участников и потерпевшего к месту убийства и содействовало совершению преступления советами и указаниями, следует квалифицировать как пособничество.
Установлено, что Б., Х. и С., предварительно договорившись о хищении автомобиля, напали на водителя такси Ч., совместно избили его, нанеся множественные удары руками и ногами по различным частям тела, в том числе в голову потерпевшего, а Х., кроме того, нанес несколько ударов монтажным ключом в голову и по другим частям тела потерпевшего.
После этого они насильно посадили потерпевшего Ч. в указанный автомобиль и договорились между собой о его убийстве. Осуществляя задуманное, осужденные в автомобиле под управлением Б. отвезли потерпевшего в лесной массив, где С. монтажным ключом нанес множественные удары в голову и другим частям тела потерпевшего, а затем стал душить его руками.
Присутствующий при этом Б. посоветовал Х. помочь С. в убийстве. Следуя этому совету, Х. снял с себя спортивную кофту и набросил на шею потерпевшему и, затягивая ее петлей, вместе с С. задушил потерпевшего.
Затем осужденные завладели похищенным автомобилем, а также другим находившимся в автомобиле имуществом.
Действия Б. квалифицированы судом по п. «в» ч. 4 ст. 162 и ч. 5 ст. 33, пп. «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, а действия С. и Х. – по п. «в» ч. 4 ст. 162 и пп. «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
В апелляционной жалобе осужденный Б. оспаривал квалификацию его действий по ч. 5 ст. 33, пп. «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, ссылаясь на то, что он не предвидел как действий С. и Х. в отношении потерпевшего, так и их последствий.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации оставила приговор без изменения, а апелляционную жалобу осужденного без удовлетворения, мотивировав свое решение следующим.
Согласно ч. 5 ст. 33 УК РФ пособником признается лицо, содействовавшее совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления либо устранением препятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно лицо, заранее обещавшее приобрести или сбыть такие предметы.
Квалифицируя действия Б. по ч. 5 ст. 33, пп. «ж», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ как пособничество в убийстве, то есть умышленном причинении смерти другому человеку, совершенном группой лиц по предварительному сговору, сопряженном с разбоем, суд правильно исходил из установленных в судебном заседании обстоятельств преступления, согласно которым Б., после состоявшегося сговора на убийство потерпевшего, создал условия для этого убийства: привез осужденных С., Х. и потерпевшего на место преступления, а увидев, что действий С. недостаточно для лишения жизни потерпевшего, посоветовал Х. помочь ему в убийстве. Следуя этому совету, Х. снял с себя спортивную кофту, при помощи которой совместно с С. задушил потерпевшего Ч.
Об умысле на убийство потерпевшего свидетельствует также характер примененного С. и Х. насилия, орудия преступления (монтажный ключ, которым были нанесены удары по голове потерпевшему, спортивная кофта, с помощью которой они душили потерпевшего), а также локализация обнаруженных на трупе потерпевшего телесных повреждений.
Таким образом, как установлено в судебном заседании, Б. содействовал совершению убийства Ч. (привез других осужденных и потерпевшего на место убийства) и посоветовал исполнителю преступления Х. помочь С. в убийстве потерпевшего, поэтому его действия правильно расценены судом как пособничество в убийстве.
Доводы жалобы Б. о том, что он не знал о намерениях Х. и С., а также о возможных последствиях их действий, необоснованны, поскольку судом установлено, что действия осужденных носили согласованный характер, до совершения преступлений у них состоялся предварительный сговор на разбойное нападение и на убийство потерпевшего.
Определение № 66-АПУ15-17
2. В соответствии с п. «б» ч. 1 ст. 58 УК РФ мужчинам, осужденным к лишению свободы за совершение тяжких преступлений, ранее не отбывавшим лишение свободы, отбывание лишения свободы назначается в исправительных колониях общего режима.
По приговору суда от 20 марта 2009 года с учетом внесенных изменений Л. (ранее судимый 21 августа 2006 года и 22 августа 2008 года) осужден по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 228.1 УК РФ к 4 годам 6 месяцам лишения свободы, по ч. 1 ст. 228 УК РФ к 1 году 6 месяцам лишения свободы, на основании ч. 5 ст. 69 УК РФ к 7 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.
Осужденный Л. в надзорной жалобе помимо прочего просил изменить вид режима исправительного учреждения.
Президиум Верховного Суда Российской Федерации изменил приговор и последующие судебные решения в отношении Л., назначил ему отбывание лишения свободы в исправительной колонии общего режима, мотивировав свое решение следующим.
На момент совершения преступлений 29 марта и 6 мая 2008 года Л. был судим по приговору от 21 августа 2006 года (с учетом изменений) за преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 228.1 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 года № 162-ФЗ), к 4 годам лишения свободы условно с испытательным сроком 5 лет.
По этому уголовному делу Л. осужден за преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 228.1 УК РФ, которое относится к категории тяжких преступлений, и за преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 228 УК РФ, которое, согласно ч. 3 ст. 15 УК РФ (в редакции Федерального закона от 9 марта 2001 года № 25-ФЗ), действовавшей на момент его совершения, признавалось преступлением средней тяжести, а в соответствии с ч. 2 ст. 15 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 декабря 2011 года № 420-ФЗ) относится к категории преступлений небольшой тяжести.
На момент совершения этих преступлений условное осуждение Л. по приговору от 21 августа 2006 года не было отменено (отменено по приговору от 22 августа 2008 года). Рецидив преступлений в его действиях судом не установлен.
В соответствии с п. «б» ч. 1 ст. 58 УК РФ мужчинам, осужденным к лишению свободы за совершение тяжких преступлений, ранее не отбывавшим лишение свободы, отбывание лишения свободы назначается в исправительных колониях общего режима.
Однако Л. назначено отбывание лишения свободы в исправительной колонии строгого режима, что свидетельствует о неправильном применении уголовного закона.
Постановление Президиума
Верховного Суда Российской Федерации № 171П14
3. Статья 63 УК РФ содержит исчерпывающий перечень обстоятельств, отягчающих наказание, в котором такое обстоятельство, как «наиболее активная роль в совершении преступления», законом не предусмотрено.
По приговору суда В. осужден по пп. «а», «д», «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ (в редакции Федерального закона от 21 июля 2004 года № 73-ФЗ), по ч. 3 ст. 33, ч. 2 ст. 223 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 года № 162-ФЗ), по ч. 2 ст. 222 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 года № 162-ФЗ).
В надзорной жалобе осужденный В. и его адвокат утверждали, что при назначении В. наказания суд, в нарушение закона, необоснованно признал как отягчающее обстоятельство «наиболее активную роль в совершении преступления».
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации изменила приговор и исключила из его описательно-мотивировочной части ссылку на наличие обстоятельства, отягчающего наказание осужденного В., «наиболее активную роль в совершении убийства», мотивировав следующим.
Статья 63 УК РФ содержит исчерпывающий перечень обстоятельств, отягчающих наказание, в котором такое обстоятельство, как «наиболее активная роль в совершении преступления», не предусмотрено.
Согласно п. «г» ч. 1 ст. 63 УК РФ обстоятельством, отягчающим наказание, признается «особо активная роль в совершении преступления», которая должна определяться судом с учетом роли в преступлении других соучастников. Понятия «наиболее активная роль» и «особо активная роль» по своему смыслу и содержанию не являются тождественными, тем более что в приговоре не указано, в каких именно действиях и в сравнении с кем суд усмотрел это обстоятельство.
Таким образом, указанное обстоятельство учитывалось при назначении наказания в нарушение закона.
Определение № 78-АПУ14-48
4. Положения п. 4 ч. 2 ст. 29, ч. 5 ст. 165, ст. 177 УПК РФ не предусматривают необходимость получения судебного решения на производство осмотра места происшествия в жилище при наличии согласия на осмотр жилища проживающих в нем лиц. При этом согласия собственника жилища не требуется.
Л. признан виновным в том, что он 29 марта 2008 года, находясь возле своего дома, незаконно сбыл лицу, участвовавшему в оперативно-розыскном мероприятии «проверочная закупка», наркотическое средство массой 0,3 г, являющееся смесью, в которую входит героин. Кроме того, до задержания 6 мая 2008 года Л. незаконно хранил без цели сбыта по месту своего проживания наркотическое средство марихуану массой 49,2 г, то есть в крупном размере.
По приговору суда, с учетом внесенных изменений, Л. осужден по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 228.1 и по ч. 1 ст. 228 УК РФ.
В надзорной жалобе осужденный оспаривал осуждение по ч. 1 ст. 228 УК РФ, подчеркивая, что приговор в этой части основан на доказательствах, полученных с нарушением закона, ввиду отсутствия судебного решения на производство осмотра квартиры, в ходе которого изъято наркотическое средство.
Президиум Верховного Суда Российской Федерации оставил состоявшиеся судебные решения в части квалификации действий осужденного Л. без изменения.
Из материалов уголовного дела следует, что в ходе осмотра места происшествия – квартиры, где проживал Л., был обнаружен и изъят полимерный пакет с растительным веществом, являющимся, согласно заключению эксперта, наркотическим средством. Осмотр производился с согласия Л., о чем свидетельствует соответствующее заявление от 6 мая 2008 года, а также в присутствии его самого и понятых.
В соответствии с ч. 5 ст. 177 УПК РФ осмотр места происшествия – жилища производится с согласия проживающих в нем лиц, при этом согласия собственника жилища, не проживающего в этом жилище, в данном случае матери осужденного, не требовалось.
Кроме того, положения п. 4 ч. 2 ст. 29, ч. 5 ст. 165, ст. 176, 177 УПК РФ не предусматривают необходимость получения судебного решения на производство осмотра места происшествия в жилище при наличии согласия на осмотр жилища проживающих в нем лиц.
Таким образом, оснований для отмены приговора в части осуждения Л. по ч. 1 ст. 228 УК РФ за незаконное хранение наркотического средства нет.
Постановление Президиума
Верховного Суда Российской Федерации № 171П14
5. Апелляционное определение отменено ввиду существенного нарушения уголовно-процессуального закона, которое выразилось в обосновании судом апелляционной инстанции своего решения доказательством, признанным недопустимым.
М. признан виновным в том, что он, находясь в состоянии наркотического опьянения, с целью избавления от материальных затрат в виде уплаты алиментов на содержание своей малолетней (четырехлетней) дочери столкнул ее в котлован, частично заполненный водой, после чего скрылся с места преступления. В силу малолетнего возраста девочка не смогла самостоятельно выбраться из котлована и утонула.
По приговору суда М. осужден по пп. «в», «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ.
Апелляционным определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации приговор в отношении М. оставлен без изменения.
В надзорной жалобе адвокат осужденного М. просил приговор и апелляционное определение отменить, дело направить на новое судебное рассмотрение. Адвокат утверждал, что в основу приговора положены противоречивые доказательства, которые не получили оценку суда, а первоначальные признательные показания на предварительном следствии М. дал в результате оказанного на него физического и психического воздействия, находясь в состоянии наркотического опьянения. Кроме того, Судебная коллегия в апелляционном определении сослалась на заявление о явке М. с повинной, которая судом первой инстанции была признана недопустимым доказательством.
Президиум Верховного Суда Российской Федерации удовлетворил надзорную жалобу частично, указав следующее.
Согласно положениям ч. 1 ст. 412.9 УПК РФ основаниями отмены или изменения приговора, определения и постановления суда в порядке надзора являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.
В качестве доказательства виновности М. Судебная коллегия сослалась на протокол явки с повинной, указав, что в ней осужденный собственноручно изложил, что на территории заброшенной птицефабрики он столкнул дочь в котлован с водой. Сделал это, поскольку не хотел платить алименты и выслушивать постоянные упреки бывшей жены по данному поводу.
Между тем суд первой инстанции признал явку с повинной М. недопустимым доказательством, как полученную с нарушением закона.
Как усматривается из протокола судебного заседания, суд апелляционной инстанции при рассмотрении уголовного дела вопрос о признании явки с повинной в качестве допустимого доказательства в соответствии с ч. 7 ст. 235 УПК РФ повторно не рассматривал и не исследовал.
Согласно ч. 1 ст. 75 УПК РФ недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УК РФ.
Данные положения закона действуют на всех этапах уголовного судопроизводства, в том числе при рассмотрении уголовных дел в суде апелляционной инстанции.
В связи с допущенными существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, которые выразились в обосновании судом второй инстанции своего решения доказательством, признанным недопустимым, Президиум отменил апелляционное определение и уголовное дело передал на новое апелляционное рассмотрение.
Постановление Президиума
Верховного Суда Российской Федерации № 162П14
6. Моральный вред, причиненный преступными действиями нескольких лиц, подлежит возмещению в долевом порядке с учетом степени вины каждого.
Судом установлено, что П. при управлении автомобилем «Lexus LX 570», выполняя обгон попутного автобуса в нарушение правил дорожного движения, выехал на полосу встречного движения и стал следовать по ней в условиях ограниченной видимости, в связи с чем не сумел своевременно обнаружить автомобиль «Toyota-Corolla» под управлением водителя М., двигавшийся во встречном направлении по полосе своего движения со значительным превышением разрешенного в населенных пунктах скоростного режима, и допустил с ним столкновение. В результате дорожно-транспортного происшествия водителю автомашины «Toyota-Corolla» М. был причинен тяжкий вред здоровью, а пассажиру этой же автомашины Ш. – тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни, повлекший его смерть.
По приговору суда П. и М. осуждены по ч. 3 ст. 264 УК РФ. Постановлено взыскать с осужденных солидарно в счет возмещения материального ущерба 120 053 рубля и в счет компенсации морального вреда 600 000 рублей.
Суд апелляционной инстанции изменил приговор в отношении П. и М. и увеличил сумму компенсации морального вреда, подлежащую взысканию солидарно с осужденных в пользу потерпевшего Ш., до 1 000 000 рублей.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации, проверив материалы дела и обсудив доводы, изложенные в кассационной жалобе осужденного П., изменила приговор и последующие судебные решения в части гражданского иска, мотивировав свое решение следующим.
В соответствии со ст. 299 УПК РФ при постановлении приговора в совещательной комнате суд разрешает вопросы по заявленному гражданскому иску, в чью пользу и в каком размере он взыскивается.
Согласно приговору суда с учетом изменений, внесенных в него апелляционным постановлением, с П. солидарно с М. взыскано в счет возмещения морального вреда 1 000 000 рублей.
Свои решения об удовлетворении гражданского иска потерпевшего Ш. суды мотивировали тем, что смерть Ш. наступила от виновных действий осужденных П. и М., допустивших нарушение правил дорожного движения, в связи с чем моральный вред, причиненный отцу пострадавшего, подлежит возмещению в размере одного миллиона рублей. Размер суммы, подлежащей взысканию в качестве компенсации причиненного преступлением морального вреда, является разумным и справедливым.
В то же время, устанавливая солидарную ответственность по возмещению морального вреда, суд не принял во внимание, что, по смыслу закона (ст. 151 и п. 2 ст. 1101 ГК РФ), в случае причинения морального вреда преступными действиями нескольких лиц он подлежит возмещению в долевом порядке с учетом степени вины каждого.
Учитывая это, Судебная коллегия посчитала необходимым состоявшиеся по делу судебные решения в части гражданского иска по возмещению морального вреда изменить, определив его возмещение не в солидарном, а в долевом порядке.
Из установленных судом фактических обстоятельств совершения преступления следует, что и П., и М. были допущены нарушения правил дорожного движения, находящиеся в прямой причинной связи с наступившими последствиями. При этом в отношении каждого из них судом установлено наличие смягчающих обстоятельств и отсутствие отягчающих, назначено одинаковое наказание.
При таких обстоятельствах степень вины каждого из осужденных является равной, в связи с чем они должны возместить причиненный преступлением моральный вред в равных долях.
На основании изложенного Судебная коллегия изменила приговор и все последующие судебные решения в части гражданского иска и взыскала в счет компенсации морального вреда в долевом порядке с осужденных в пользу потерпевшего Ш. по 500 000 рублей с каждого.
Определение № 50-УД14-9
7. Исходя из положений ст. 151 ГК РФ возложение обязанности по компенсации морального вреда возможно лишь при наличии вины нарушителя.
По приговору Пушкинского районного суда Г. осужден по п. «б» ч. 4 ст. 158 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 года № 26-ФЗ), пп. «б», «в» ч. 4 ст. 162 УК РФ (в редакции Федерального закона от 8 декабря 2003 года № 162-ФЗ) и ч. 4 ст. 111 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 года № 26-ФЗ).
Постановлено взыскать с Г. в пользу К. В. в счет компенсации морального вреда 600 000 рублей.
Судебная коллегия по уголовным делам Санкт-Петербургского городского суда оставила приговор в отношении Г. без изменения.
Президиум Санкт-Петербургского городского суда отменил приговор и апелляционное определение в части осуждения Г. по ч. 4 ст. 111 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 года № 26-ФЗ) и производство по уголовному делу прекратил на основании п. 1 ч. 1 ст. 27 УПК РФ ввиду непричастности к совершению преступления.
В кассационной жалобе осужденный Г. просил о снижении размера компенсации морального вреда, подлежащей взысканию с него в пользу потерпевшей К. В.
Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации изменила судебные решения по следующим основаниям.
В соответствии со ст. 151, 1101 ГК РФ размер компенсации морального вреда определяется судом в зависимости от характера причиненных потерпевшему физических и нравственных страданий, а также степени вины причинителя вреда в случаях, когда вина является основанием возмещения вреда. При определении размера компенсации вреда должны учитываться требования разумности и справедливости. Характер физических и нравственных страданий оценивается судом с учетом фактических обстоятельств, при которых был причинен моральный вред, и индивидуальных особенностей потерпевшего.
Согласно приговору суда с осужденного Г. в пользу потерпевшей К. В. в счет компенсации морального вреда постановлено взыскать 600 000 рублей в связи с признанием его виновным в совершении разбойного нападения на потерпевшего К. и причинением тяжкого вреда его здоровью, повлекшем по неосторожности смерть последнего, то есть в совершении преступлений, предусмотренных пп. «б», «в» ч. 4 ст. 162 и ч. 4 ст. 111 УК РФ.
Суд кассационной инстанции пришел к выводу о непричастности Г. к причинению тяжкого вреда здоровью потерпевшего К., в связи с чем судебные решения в части осуждения Г. по ч. 4 ст. 111 УК РФ отменил с прекращением производства по делу.
При таких обстоятельствах, учитывая уменьшение объема обвинения, по которому осужден Г. по эпизоду, связанному с потерпевшим К., Судебная коллегия изменила состоявшиеся судебные решения и снизила размер компенсации морального вреда, подлежащего взысканию с Г., с 600 000 рублей до 300 000 рублей.
Определение № 78-УД15-2