8 (952) 080-10-85
круглосуточно
Судья: Карпова О. П.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Удмуртской Республики в составе:
Председательствующего – судьи Мельниковой Г. Ю.,
Судей Матушкиной Н. В., Ступак Ю. А.,
При секретаре Б.
рассмотрела в открытом судебном заседании в г. Ижевске 30 сентября 2013 года гражданское дело по исковому заявлению Х. к индивидуальному предпринимателю Т. о компенсации морального вреда, причиненного незаконным использованием изображения, установлении запрета на дальнейшее использование изображения, по апелляционной жалобе общества Х. на решение Октябрьского районного суда г. Ижевска от 17 июля 2013 года, которым в удовлетворении иска отказано.
Заслушав доклад судьи Мельниковой Г. Ю., объяснения представителя истца – Д., поддержавшей доводы жалобы, просившей об отмене решения, объяснения представителя ответчика – К., возражавшей по доводам жалобы, просившей оставить решение суда без изменения, Судебная коллегия
установила:
Х. обратилась в суд к Т. с требованиями о компенсации морального вреда, причиненного незаконным использованием изображения, в размере 100 000 рублей, установлении запрета на дальнейшее использование изображения, возмещении судебных расходов, связанных с уплатой государственной пошлины и оплатой услуг представителя.
Исковые требования мотивированы тем, что в 2005 году истец проходила лечение у ответчика. До лечения и после него ответчиком были сделаны фотографии истца. Ответчик пояснил, что фотографии необходимо сделать для того, чтобы проследить динамику лечения, а также наглядно продемонстрировать результаты лечения. Фотографии, записанные на компакт-диск, ответчику передал истцу по окончании лечения. В июле 2012 года на сайте клиники ответчика истец увидела, что в разделе <данные изъяты> размещены две ее фотографии. Изображение истца ответчик использовал для рекламы своих услуг без согласия истца, чем нарушил ее права на неприкосновенность частной жизни, личную тайну и право на изображение. Действиями ответчика истцу были причинены нравственные страдания.
Определением суда от 19 июля 2012 года с согласия истца произведена замена ненадлежащего ответчика – Т. на надлежащего – индивидуального предпринимателя Т.
В ходе рассмотрения дела представитель истца – Д. в порядке ст. 39 Гражданского процессуального кодекса РФ дополнила основание иска, указав в том числе следующее.
К договору, заключенному истцом с ответчиком 16 марта 2006 года, прилагался документ, поименованный как «Информированное согласие». О том, что ответчик будет делать ее портретное изображение, а не снимок зубов в «согласии» не указано. Истец считает, что предмет ее согласия не был определен в договоре с ответчиком, то есть не было указано, на снятие и использование каких именно снимков было отобрано ее согласие. Если бы данное требование закона было соблюдено, истцу было бы разъяснено, какие именно снимки и для чего будут размещены, и она никогда не дала бы своего согласия на подобные действия по обнародованию своего изображения. Из подписанного истцом договора не следует согласия на участие в рекламе услуг ответчика. Полагает, что размещая ее фотографии до и после лечения, ответчик привлекал внимание потенциальных клиентов к своим услугам, тем самым использовал изображение истца в рекламных целях, указывая при этом факт обращения и ее диагноз и другие личные данные (возраст).
В окончательной редакции исковых требований истец просила суд: взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в размере 100 000 рублей; установить запрет на дальнейшее незаконное использование ответчиком изображения истца; взыскать с ответчика расходы по уплате государственной пошлины.
В судебное заседание истец, ответчик не явились, дело рассмотрено судом в их отсутствие.
В судебном заседании представитель истца – Д. на удовлетворении иска настаивала.
В судебном заседании представитель ответчика – К. против удовлетворения иска возражала, пояснила, что 16 марта 2006 года между сторонами был заключен договор № 340 возмездного оказания ортодонтической стоматологической помощи. Одновременно истцом подписано информированное согласие к договору. Давая согласие на использование снимков в научных публикациях, для демонстрации, в том числе в Интернете, истец выразила добровольное волеизъявление на использование ответчиком указанных сведений. Не соответствует действительности заявление истца о том, что ответчиком был указан ее диагноз. Размещение на сайте сведений «пациент X. <данные изъяты>« не нарушает прав истца, поскольку указанная информация не содержит персонифицированных и детализированных данных. Истец не возражала против фотографирования ее лица до и после лечения. По окончании лечения ей вручен диск со всеми фотографиями. Истец с заявлением об изъятии фотографий либо об ограничении в их использовании к ответчику не обращалась. Таким образом, действия истца свидетельствуют о ее согласии на фотографирование лица и использование ее изображения.
Суд постановил вышеуказанное решение.
В апелляционной жалобе истец просит решение суда отменить, принять по делу новое решение об удовлетворении иска, ссылаясь на следующие доводы: вывод суда о том, что ответчиком изображение истца использовалось с ее согласия, противоречит фактическим обстоятельствам дела, поскольку согласия на обнародование и дальнейшее использование своего фотографического изображения, а также на разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, истец ответчику не давала; в информационном согласии не указано, что ответчик будет делать и в дальнейшем использовать ее портретное изображение; вывод суда о том, что изображение истца не использовалось ответчиком в рекламных целях, противоречит фактическим обстоятельствам дела; суд безосновательно пришел к выводу о том, что ответчиком не нарушена врачебная тайна; факт причинения морального вреда и причинно-следственная связь между действиями ответчика и наступившими последствиями истцом доказаны; суд не учел, что закон не обязывает истца предварительно обращаться к ответчику с требованием убрать фотографии с сайта; суд безосновательно не удовлетворил требование истца об установлении запрета на дальнейшее использование фотографий истца.
В возражениях на апелляционную жалобу представитель ответчика – К. ссылается на необоснованность содержащихся в ней доводов.
Изучив материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы и возражений на нее, Судебная коллегия приходит к следующим выводам.
Как следует из материалов дела и установлено судом первой инстанции, 16 марта 2006 года между стоматологом-ортодонтом Т., действующим на основании свидетельства о регистрации предпринимателя без образования юридического лица № … от 16 июля 1998 года, выданного Администрацией Октябрьского исполкома г. Ижевска и лицензии на медицинскую деятельность, выданную ЛАК при Правительстве Удмуртской Республике, и Х. был заключен договор № 340 возмездного оказания ортодонтической стоматологической помощи. Одновременно истцом подписано «информированное согласие» к договору, в котором она дала согласие на снятие фото– и рентгеновских снимков до, во время и после лечения и на использование их врачом в научных публикациях, для демонстрации (лекции, Интернет), а также при разрешении спорных вопросов в судебном порядке.
До лечения ответчиком были сделаны фотографии лица истца. Такие же фотографии были сделаны и по окончании лечения.
В июле 2012 года на сайте клиники ответчика истец увидела, что в разделе <данные изъяты> размещены две ее фотографии до и после лечения.
Указанные выше обстоятельства подтверждаются документально, участвующими в деле лицами не оспаривались и не вызывают сомнений у Судебной коллегии.
Отказывая в удовлетворении иска, суд первой инстанции руководствовался ст. 56 Гражданского процессуального кодекса РФ, ст. 19, 151, 152.1 Гражданского кодекса РФ Федеральным законом от 27 июля 2006 года № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации», Федеральным законом от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», Федеральным законом от 27 июля 2006 года № 152-ФЗ «О персональных данных», Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 года № 10 «Некоторые вопросы компенсации морального вреда» и пришел к следующим выводам: ответчиком не совершено каких-либо неправомерных действий, нарушающих или посягающих на личные неимущественные права истца, в том числе на неприкосновенность частной жизни; истец выразила согласие добровольное волеизъявление на обнародование своего изображения; использование изображения истца осуществлялось ответчиком с письменного согласия истца; информационный ресурс, на котором были размещены фотографии истца, не является рекламным носителем, он носит научно-просветительский характер; доказательств, свидетельствующих о разглашении ответчиком врачебной тайны, истцом не представлено; довод истца о том, что ответчиком на сайте был указан ее диагноз – <данные изъяты> – не соответствует действительности; личные данные истца ответчиком не распространялись; размещенные на сайте сведения не содержат персонифицированных и детализированных данных об истце; истец не возражала против фотографирования ее лица до и после лечения, с заявлением об изъятии фотографий или об ограничении в их использовании к ответчику не обращалась; в договоре не имеется никаких оговорок относительно размещения фотоснимков только с изображением зубов; доказательств причинения морального вреда и причинно-следственной связи между действиями ответчика и наступившими последствиями истцом не представлено.
Согласно пп. 2, 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 года № 23 «О судебном решении» решение является законным в том случае, когда оно принято при точном соблюдении норм процессуального права и в полном соответствии с нормами материального права, которые подлежат применению к данному правоотношению, или основано на применении в необходимых случаях аналогии закона или аналогии права (часть 1 статьи 1, часть 3 статьи 11 Гражданского процессуального кодекса РФ). Обоснованным решение является тогда, когда имеющие значение для дела факты подтверждены исследованными судом доказательствами, удовлетворяющими требованиям закона об их относимости и допустимости, или обстоятельствами, не нуждающимися в доказывании (статьи 55, 59 – 61, 67 Гражданского процессуального кодекса РФ), а также тогда, когда оно содержит исчерпывающие выводы суда, вытекающие из установленных фактов.
По мнению Судебной коллегии, названным критериям оспариваемое решение суда первой инстанции не соответствует.
Согласно ст. 23, 24 Конституции РФ каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени. Сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются.
В силу п. 1 ст. 150 Гражданского кодекса РФ неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна, принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона, неотчуждаемы и непередаваемы иным способом.
Указанные нематериальные блага защищаются в соответствии с настоящим Кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (статья 12) вытекает из существа нарушенного нематериального блага или личного неимущественного права и характера последствий этого нарушения.
В соответствии с п. 1 ст. 152.1 Гражданского кодекса РФ обнародование и дальнейшее использование изображения гражданина (в том числе его фотографии, а также видеозаписи или произведения изобразительного искусства, в которых он изображен) допускаются только с согласия этого гражданина. Такое согласие не требуется в случаях, когда:
1) использование изображения осуществляется в государственных, общественных или иных публичных интересах;
2) изображение гражданина получено при съемке, которая проводится в местах, открытых для свободного посещения, или на публичных мероприятиях (собраниях, съездах, конференциях, концертах, представлениях, спортивных соревнованиях и подобных мероприятиях), за исключением случаев, когда такое изображение является основным объектом использования;
3) гражданин позировал за плату.
Эти положения российского законодательства соответствуют положениям Конвенции о защите прав человека и основных свобод (ст. 8) и позиции Европейского суда по правам человека: концепция частной жизни распространяется на аспекты, относящиеся к установлению личности, в частности, на имя лица, его физическую и психологическую неприкосновенность, на изображение лица (постановления ЕСПЧ по делу Бургхартц против Швейцарии от 22 февраля 1994 года, по делу Фон Ганновер (принцесса Ганноверская) против Германии от 24 июня 2004 года, по делу Шюссель против Австрии от 21 февраля 2002 года).
Таким образом, приведенные выше положения закона и международного права направлены на охрану индивидуального облика лица как нематериального блага, под которым следует понимать неразрывную совокупность наружных признаков человека, воспринимаемых в виде целого или фрагментарного образа.
Соответственно, изображение гражданина представляет собой его индивидуальный облик, запечатленный в какой-либо объективной форме, в частности в произведении изобразительного искусства, на фотографии или в видеозаписи.
При этом, следует также учитывать, что поскольку индивидуальный облик идентифицирует гражданина в обществе, и каждый гражданин вправе формировать свою внешность по собственному усмотрению, сохранять и изменять ее, фиксировать в определенный момент времени путем фотографирования или видеосъемки, то само по себе изображение представляет собой часть сведений о личности человека, может составлять его личную тайну, в связи с чем его любое использование и дальнейшая демонстрация допускаются только с согласия изображенного лица.
Принимая во внимание, что действующим законодательством не урегулирован порядок получения и содержания согласия гражданина на использование его изображения, и исходя из анализа положений ст. 152.1 Гражданского кодекса РФ и особенностей охраны нематериальных благ следует, что согласие может быть дано лицом в устной либо письменной форме, а также посредством совершения каких-либо действий, явно свидетельствующих о воле лица на дальнейшее использование его изображения.
Если согласие на использование изображения было дано лицом в абстрактной форме, следует исходить из того, что таким согласием охватывается использование изображения в том объеме и в тех целях, которые соответствовали фактической ситуации.
Из материалов дела следует, что на сайте клиники ответчика – <данные изъяты> – в разделе <данные изъяты> изображены фотографии лица истца с открытым ртом до и после лечения. Под фотографиями истца размещено следующее указание: «Пациент Х, <данные изъяты>».
Из содержания информационного согласия к договору № 340 от 16 марта 2006 года следует, что истец дала согласие на снятие фото- и рентгеновских снимков до, во время и после лечения и на использование их врачом в научных публикациях, для демонстрации (лекции, Интернет), а также при разрешении спорных вопросов в судебном порядке.
По мнению стороны ответчика, подписав данное согласие, истец выразила добровольное волеизъявление на обнародование своего изображения, в том числе в Интернете. С позицией ответчика согласился суд первой инстанции.
Вместе с тем, с учетом изложенных выше положений, из содержания информационного согласия, подписанного истцом, не представляется возможным установить конкретный объем фотоснимков, на демонстрацию которых истец выразила согласие.
При этом, согласно лицензии серии № … от 26 июля 2001 года, регистрационный номер …, действовавший у ответчика в период заключения договора с истцом, ответчику был разрешен следующий вид деятельности: «амбулаторно-поликлиническая медицинская помощь: стоматология ортодонтическая».
Из содержания п. 1.1 договора № 340 от 16 марта 2006 года следует, что его предметом является <данные изъяты>.
Согласно ст. 431 Гражданского кодекса РФ при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.
По мнению Судебной коллегии, исходя из рода деятельности ответчика, предмета договора, специфики оказания стоматологических услуг согласие, данное истцом, может и должно касаться только непосредственно процесса лечения, то есть направлено на фиксацию в виде фотоснимка зубов пациента. Согласие истца на фотографирование всего лица из представленного информационного согласия к договору явно не следует и противоречит смыслу заключенного между сторонами договора.
Таким образом, обнародование ответчиком изображения всего лица истца, а не только предмета договора – зубов, нарушает право истца на неприкосновенность частной жизни и является нарушением ее нематериальных благ.
По мнению Судебной коллегии, факт согласия истца на обнародование всего изображения ее лица в порядке ст. 56 Гражданского процессуального кодекса РФ ответчиком не доказан, относимых, достоверных и достаточных доказательств данному обстоятельству им не представлено.
Опубликование изображения истца не подпадает под перечень обстоятельств, предусмотренных в п. 1 ст. 152.1 Гражданского кодекса РФ, при которых истребование ее согласия не требуется.
Кроме того, согласно ст. 3 Федерального закона от 13 марта 2006 года № 38-ФЗ «О рекламе» информация, распространенная любым способом, в любой форме и с использованием любых средств, адресованная неопределенному кругу лиц и направленная на привлечение внимания к объекту рекламирования, формирование или поддержание интереса к нему и его продвижение на рынке, является рекламой.
По мнению Судебной коллегии, суд первой инстанции безосновательно отверг доводы стороны истца о том, что размещение ответчиком изображений истца на сайте своей клиники сделано в рекламных целях.
Так, исходя из обеспеченных нотариусом доказательств, – страниц с сайта клиники ответчика, следует, что помимо фотографий истца на данных страницах указаны часы работы ответчика, его контактный телефон, виды оказываемых услуг, ссылка на стоимость услуг.
Доступ к указанному сайту не ограничен, доказательств обратного ответчиком не представлено. Следовательно, данный сайт и содержащаяся на нем информация адресована неопределенному кругу лиц, направлен на привлечение внимания к услугам ответчика путем демонстрации результата оказываемых им услуг, способствует продвижению его услуг на рынке.
Согласия на использование ответчиком своего изображение в рекламных целях истец не давала.
В силу положений ч. 1, 2 ст. 13 Федерального закона от 21 ноября 2011 года № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» сведения о факте обращения гражданина за оказанием медицинской помощи, состоянии его здоровья и диагнозе, иные сведения, полученные при его медицинском обследовании и лечении, составляют врачебную тайну. Не допускается разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, в том числе после смерти человека, лицами, которым они стали известны при обучении, исполнении трудовых, должностных, служебных и иных обязанностей, за исключением случаев, установленных частями 3 и 4 настоящей статьи.
Из содержания страниц на сайте клиники ответчика, на которых опубликовано изображение истца, следует, что фотографии расположены в разделе <данные изъяты>, подразделе <данные изъяты>.
Исходя из данного понятия, демонстрация изображения истца в указанном разделе без согласия истца следует считать разглашением сведений о факте обращения истца за оказанием медицинской помощи и состоянии здоровья истца, что законом запрещено.
Случаи, предусмотренные частями 3 и 4 ст. 13 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», при которых допускается разглашение сведений, составляющих врачебную тайну, с письменного согласия гражданина или его законного представителя, а также без соответствующего согласия, к рассматриваемым обстоятельствам не относятся.
Следовательно, в рассматриваемом случае имеет место быть также и нарушение ответчиком врачебной тайны, что законом запрещено.
Таким образом, факт нарушения ответчиком нематериальных благ установлен и подтверждается представленными в материалах дела доказательствами, а выводы суда первой инстанции нельзя признать обоснованными, поскольку они противоречат фактическим обстоятельствам дела и основаны на неправильном применении норм материального права.
В соответствии со ст. 151 Гражданского кодекса РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.
Согласно п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 года № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» под моральным вредом понимаются нравственные или физические страдания, причиненные действиями (бездействием), посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага (жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация, неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна и т. п.), или нарушающими его личные неимущественные права (право на пользование своим именем, право авторства и другие неимущественные права в соответствии с законами об охране прав на результаты интеллектуальной деятельности) либо нарушающими имущественные права гражданина.
В силу положений п. 1 указанного постановления, суду следует устанавливать, чем подтверждается факт причинения потерпевшему нравственных или физических страданий, при каких обстоятельствах и какими действиями (бездействием) они нанесены, степень вины причинителя, какие нравственные или физические страдания перенесены потерпевшим, в какой сумме он оценивает их компенсацию и другие обстоятельства, имеющие значение для разрешения конкретного спора.
В силу ч. 1 ст. 55 Гражданского процессуального кодекса РФ доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения дела. Эти сведения могут быть получены из объяснений сторон и третьих лиц, показаний свидетелей, письменных и вещественных доказательств, аудио– и видеозаписей, заключений экспертов.
Факт причинения истцу нравственных страданий, по мнению Судебной коллегии, подтверждается пояснениями истца и показаниями свидетеля Ф. И. О.
Ответчиком, в свою очередь, каких-либо доказательств, опровергающих факт причинения истцу нравственных страданий в результате опубликования ее фотографий, не представлено.
Вина ответчика в причинении вреда истцу Судебной коллегией установлена, поскольку в отсутствие согласия истца на опубликование своего портретного изображения ответчиком указанные действия совершены, при этом совершены в рекламных целях и с нарушением врачебной тайны.
Причинно-следственная связь между действиями ответчика и наступившими неблагоприятными для истца последствиями также установлена.
С учетом изложенного, у суда первой инстанции отсутствовали основания для отказа в удовлетворении искового требования о компенсации морального вреда.
Учитывая обстоятельства, при которых ответчиком нарушены личные неимущественные права истца, ее индивидуальные особенности и степень значимости нарушенного права, вину ответчика, выразившуюся в нарушении законодательства о рекламе и законодательства в сфере охраны здоровья граждан, Судебная коллегия приходит к выводу, что разумным и справедливым размером компенсации причиненного истцу морального вреда будет являться денежная сумму в размере 20 000 рублей.
Согласно п. 3 ст. 152.1 Гражданского кодекса РФ, если изображение гражданина, полученное или используемое с нарушением пункта 1 настоящей статьи, распространено в сети «Интернет», гражданин вправе требовать удаления этого изображения, а также пресечения или запрещения дальнейшего его распространения.
Принимая во внимание положения названной нормы материального права, требование истца об установлении запрета на дальнейшее использование ответчиком ее изображения также подлежит удовлетворению.
Поскольку судебное постановление Судебной коллегией принято в пользу истца, на основании ч. 1 ст. 98 Гражданского процессуального кодекса РФ с ответчика в ее пользу подлежат взысканию судебные расходы, связанные с уплатой государственной пошлины, в размере 200 рублей.
Руководствуясь статьей 328 Гражданского процессуального кодекса РФ, Судебная коллегия
определила:
решение Октябрьского районного суда г. Ижевска от 17 июля 2013 года отменить, принять по делу новое решение, которым исковые требования частично удовлетворить.
Взыскать с индивидуального предпринимателя Т. в пользу Х.: 20 000 рублей – в счет возмещения морального вреда; 200 рублей – в счет возмещения расходов, связанных с уплатой государственной пошлины.
Запретить индивидуальному предпринимателю Т. использовать изображения Х., полученные при исполнении договора № 340 от 16 марта 2006 года о предоставлении стоматологических ортодонтических услуг, заключенного между Х. и Т.
Апелляционную жалобу Х. частично удовлетворить.
Председательствующий
Г. Ю. Мельникова
Судьи
Ю. А. Ступак
Н. В. Матушкина