8 (952) 080-10-85
круглосуточно
Судья Матвеев М. В.
Судебная коллегия по гражданским делам Свердловского областного суда в составе:
Председательствующего судьи Шурыгиной Л. Г.,
Судей Прокофьева В. В., Гылкэ Д. И.,
При секретаре Жейновой С. И.
рассмотрела в судебном заседании 11 июня 2013 года дело по заявлению А. об оспаривании отказа Управления Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии (Росреестра) по Свердловской области в государственной регистрации права на недвижимое имущество – по апелляционной жалобе представителя заявительницы на решение Чкаловского районного суда города Екатеринбурга от 28 марта 2013 года.
Заслушав доклад судьи Прокофьева В. В., объяснения представителя заявительницы, а также заинтересованного лица (Б.) – Ш., поддержавшей доводы своей жалобы и просившей об отмене принятого судом решения, объяснения представителя Управления Росреестра по Свердловской области Л., напротив, согласной с обжалуемым решением, судебная коллегия
установила:
А. обратилась в суд с заявлением о признании незаконным отказа Управления Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии (Росреестра) по Свердловской области (далее – регистрирующий орган) в государственной регистрации права собственности на объект недвижимости – <...> жилой дом общей площадью <...> кв. м, расположенный по адресу: <...>. В обоснование своего требования заявительница указала, что упомянутый выше дом возведен ею и Б. на месте прежнего, который был приобретен ими у ООО <...> по договору купли-продажи от <...> вместе с земельным участком под ним в общую долевую собственность (в равных долях), а затем снесен. По утверждению А. для регистрации права собственности на вновь возведенный дом были представлены все необходимые документы. Однако решением государственного регистратора от <...> в этом им было отказано ввиду того, что вновь созданный на земельном участке объект недвижимости не является объектом индивидуального жилищного строительства, а представляет собой блокированный жилой дом, для государственной регистрации прав на который требуется разрешение на ввод в эксплуатацию. Между тем, как полагала заявительница, данный вывод регистрирующего органа основан на недостоверных сведениях, полученных им с нарушением закона.
Управление Росреестра по Свердловской области возражало против удовлетворения требований А., указывая, что не допускало нарушений закона и прав заявительницы.
Вышеназванным решением суда в удовлетворении заявления А. отказано.
Не согласившись с таким решением, ее представитель Ш. в своей апелляционной жалобе просит о его отмене, настаивая на прежних доводах заявительницы, которые по ее мнению, безосновательно не были приняты во внимание судом, как и представленное в их подтверждение техническое заключение ООО <...>.
Изучив материалы дела, обсудив указанные доводы и проверив в их пределах обжалуемое решение суда, судебная коллегия находит его правильным, постановленным в соответствии с требованиями норм материального и процессуального права, а также фактическими обстоятельствами дела.
Разрешая данный публично-правовой спор, суд обоснованно исходил из того, что в силу правил ст. 13 ГК РФ и гл. 25 ГПК РФ для удовлетворения заявления А. необходима совокупность двух условий: несоответствие оспариваемого ею решения регистрирующего органа (государственного регистратора) закону или иному нормативному правовому акту, регулирующему спорное правоотношение, и нарушение этим решением прав либо свобод заявительницы. Между тем, таких обстоятельств судом по данному делу не установлено.
Как следует из материалов дела, <...> А. и Б. обратились в Управление Росреестра по Свердловской области с заявлениями о государственной регистрации права общей долевой собственности на созданный ими на принадлежащем им земельном участке по адресу: <...>, объект недвижимого имущества – двухэтажный жилой дом общей площадью <...> кв. м (л. д. 37, 38). Вместе с заявлениями на государственную регистрацию прав были представлены кадастровый паспорт здания от <...> (л. д. 13) и договор купли-продажи земельного участка и расположенного на нем жилого дома от <...> (л. д. 12). Впоследствии заявительницами дополнительно представлены технический паспорт здания по состоянию на <...> (л. д. 50 – 59) и их соглашение от <...> о порядке пользования указанным объектом недвижимости (л. д. 64). А по запросам регистрирующего органа также были получены ответы Департамента архитектуры, градостроительства и регулирования земельных отношений Администрации города Екатеринбурга от <...> и <...> (л. д. 66, 70). Кроме того, поскольку данное обращение А. и Б. являлось повторным (рассмотрение их предыдущих заявлений было прекращено по инициативе самих заявительниц), то в материалах регистрационного дела также имелись кадастровый паспорт того же здания от <...> (л. д. 108), его технический паспорт по состоянию на <...> (л. д. 98 – 107) и технический паспорт домовладения на ту же дату (л. д. 92 – 97).
Решением государственного регистратора от <...> в государственной регистрации права на жилой дом заявительницам было отказано по основаниям абз. 10 и 13 п. 1 ст. 20 Федерального закона от 21 июля 1997 года № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» ввиду непредставления ими (отсутствия у них) необходимых документов. Конкретно в качестве такого необходимого, но отсутствующего у заявительниц документа было названо разрешение органа местного самоуправления на ввод созданного ими объекта недвижимости в эксплуатацию. При этом отмечено, что указанный объект не является объектом индивидуального жилищного строительства, а представляет собой блокированный жилой дом и на него не распространяется упрощенный порядок регистрации, предусмотренный п. 4 ст. 25.3 упомянутого выше Федерального закона (л. д. 15 – 16).
Доводы А. о том, что такое разрешение в данном случае не требовалось, были проверены судом и обоснованно им отклонены.
Действительно согласно взаимосвязанным положениям п. 1, 4 ст. 25.3 Федерального закона от 21 июля 1997 года № 122-ФЗ «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» и ч. 4 ст. 8 Федерального закона от 29 декабря 2004 года № 191-ФЗ «О введении в действие Градостроительного кодекса Российской Федерации» до 1 марта 2015 года не требуется получение разрешения на ввод объекта индивидуального жилищного строительства в эксплуатацию, а его государственная регистрация осуществляется на основании кадастрового паспорта, который является единственным документом, подтверждающим факт создания такого объекта на соответствующем земельном участке. Однако возведенное на принадлежащем А. и Б. земельном участке здание (строение) не является объектом индивидуального жилищного строительства.
Под последним в соответствии с ч. 3 ст. 48 и ч. 2 ст. 49 Градостроительного кодекса РФ понимаются лишь отдельно стоящие жилые дома с количеством этажей не более чем три, не имеющие в своем составе блоков, квартир и помещений общего пользования и предназначенные исключительно для проживания одной семьи. Аналогичную дефиницию содержит и СНиП 31-02-2001 «Дома жилые одноквартирные» (утв. Постановлением Госстроя РФ от 22 марта 2001 года № 35).
Между тем, из документов, которыми располагал регистрирующий орган, видно, что спорный жилой дом состоит из двух квартир (блоков), имеющих самостоятельные помещения вспомогательного использования (кухни, санузлы, котельные, артезианские скважины, гаражи) и отдельные выходы на территорию общего пользования (придомовой земельный участок). По состоянию на <...> указанные жилые помещения являлись полностью обособленными (автономными), что фактически признали и сами заявительницы, поскольку предыдущая регистрация была прекращена по их собственному волеизъявлению (л. д. 113 – 114). Вместе с тем по данным обследования на <...> те же два жилых помещения стали совмещены проемом в уровне первого этажа. Однако, как справедливо посчитали регистрирующий орган и суд первой инстанции, указанное обстоятельство (произведенная перепланировка) никоим образом не повлияло на структурную и функциональную обособленность (автономность) жилых помещений, поскольку и в настоящее время спорный дом по своим техническим характеристикам по существу предназначен для проживания не одной, а именно двух семей. При заделке упомянутого проема жилые помещения (квартиры), имеющие все необходимое для их самостоятельного использования, вновь станут не только структурно и функционально обособленными (автономными), но и формально изолированными.
Поэтому в оспариваемом заявительницами решении государственного регистратора и в обжалуемом ими решении суда спорный объект правильно отнесен к так называемым блокированным жилым домам (жилым домам блокированной застройки), понятие которых наряду с ч. 2 ст. 49 Градостроительного кодекса РФ и СНиП 31-02-2001 раскрыто также в СНиП 2.08.01-89 «Жилые здания» (утв. Постановлением Госстроя СССР от 16 мая 1989 года № 78). А к подобным объектам упрощенный порядок регистрации, предусмотренный п. 4 ст. 25.3 Федерального закона № 122-ФЗ, не применим, что не препятствует оформлению прав на них в общем порядке в соответствии с правилами п. 1 ст. 25 того же Федерального закона, то есть на основании документа, подтверждающего факт создания объекта недвижимого имущества, каковым является разрешение органа местного самоуправления на ввод такого объекта в эксплуатацию. Спорный объект недвижимости также может быть узаконен в судебном порядке по правилам п. 3 ст. 222 ГК РФ.
Что касается дополнительно представленного регистрирующему органу соглашения заявительниц о порядке пользования построенным ими жилым домом (проживании в нем Б. с членами своей семьи), то на технические характеристики указанного объекта недвижимости и, следовательно, на порядок его государственной регистрации оно не влияет.
Каких-либо иных документов, в том числе заключения ООО <...> (л. д. 17 – 28), на которое ссылается автор апелляционной жалобы, заявительницами на государственную регистрацию представлено не было. При этом, как видно из содержания данного заключения, оно основано на тех же фактических обстоятельствах, что и решение государственного регистратора, однако изложенный в нем вывод о том, что спорный объект недвижимости является индивидуальным жилым домом, никак не мотивирован.
Несостоятельны и возражения А. и ее представителя относительно правомерности истребования регистрирующим органом дополнительных сведений в Департаменте архитектуры, градостроительства и регулирования земельных отношений Администрации города Екатеринбурга, положенных в основу оспариваемого решения, а также обжалуемого решения суда. Такое правомочие регистрирующего органа в рамках осуществления им своей деятельности вытекает из положений п. 3 ст. 8, п. 3 ст. 9, п. 1 ст. 13, п. 2 ст. 16, п.п. 2, 3 ст. 17, п. 1 ст. 18 и п. 1 ст. 19 Федерального закона № 122-ФЗ в их системной связи. К тому же названный выше Департамент как раз и является тем самым органом местного самоуправления, который выдает разрешение на ввод вновь созданных объектов недвижимого имущества, в том числе объектов индивидуального жилищного строительства, в эксплуатацию.
Правовая же оценка представленных сторонами и самостоятельно добытых судом доказательств относится к исключительной компетенции последнего (являясь его прерогативой) в силу правил ст. 67, 198 ГПК РФ, нарушений которых в данном деле допущено не было.
Других заслуживающих внимание правовых доводов автор апелляционной жалобы не приводит. А при таком положении отсутствуют предусмотренные ст. 330 ГПК РФ основания для отмены или изменения обжалуемого решения суда.
С учетом изложенного, руководствуясь ст. 328, 329 ГПК РФ, судебная коллегия
определила:
решение Чкаловского районного суда города Екатеринбурга от 28 марта 2013 года оставить без изменения, а апелляционную жалобу – без удовлетворения.
Председательствующий
Л. Г. Шурыгина
Судьи
В. В. Прокофьев
Д. И. Гылкэ